"ЛЕСНАЯ" ШКОЛА НКВД
- В разведку я пришел в конце 30-х годов, - рассказывает Александр Семенович. - Тогда, после чистки кадров ОГПУ - НКВД, туда стали набирать молодых людей пролетарского происхождения. Однажды меня вызвали в ЦК ВКП(б), где состоялась беседа о возможности перехода после окончания института на "важную работу", характер которой не раскрывали. Я ответил: "Если вы считаете, что я подхожу для вас, я не возражаю".
В мае 1939 года, сдав экзамены за пятый курс досрочно, я уехал по путевке в дом отдыха в Геленджик. Это был первый отпуск в моей жизни. После него в моих планах была дипломная работа. Прошла только половина пребывания в доме отдыха, когда ко мне подошел неизвестный товарищ. Он показал документы сотрудника местных органов НКВД и сказал, что мне необходимо срочно вернуться в Москву, где меня зачислили в школу особого назначения (ШОН).
Школа размещалась под Балашихой в добротном двухэтажном деревянном доме, стоящем в лесу. Ее территория была обнесена глухим забором. На верхнем этаже располагались пять спальных комнат, душевая, зал для отдыха и игр, а на нижнем - два учебных класса и столовая. Всего нас было десять слушателей. Все были детьми рабочих и крестьян. Каждому выдали новенькое пальто, шляпу, костюм, ботинки и несколько сорочек. Еще нам ежемесячно платили по 500 рублей. Годичная программа ШОНа включала изучение иностранных языков, спецдисциплин, историю ВКП(б), страноведение...
После обучения в "лесной школе" получил назначение в американское отделение внешней разведки. И вскоре был направлен на работу в Нью-Йорк. Там первое время занимался в основном немецкой диаспорой. А с 1943 года главной задачей стало обеспечение радиосвязью американского ученого Юлиуса Розенберга, завербованного нашей разведкой.
В ПОГОНЕ ЗА ЯДЕРНЫМ ДЖИННОМ
- Супруги Розенберг, Юлиус и Этель, были арестованы спустя пять лет после окончания войны, - Александр Семенович и сейчас вспоминает об утрате друзей с чувством боли. - Их обвинили в шпионаже в пользу СССР, в том, что продали русским атомные секреты. На самом деле это не так. Юлиус никогда не занимался этими проблемами. Он был талантливым ученым-радиоэлектронщиком, но никак не атомщиком. Но тогда, в начале пятидесятых, американцам нужен был громкий "атомный" процесс, и они его сделали. Супругов Розенберг посадили на электрический стул...
Я работал с Юлиусом и могу присягнуть, что никаких атомных секретов он не передавал. Да, Юлиус работал на советскую разведку и снабжал нас ценнейшей информацией по радиоэлектронике, за что по американским законам ему уж никак не грозила смертная казнь. Но суд не принял во внимание даже то, что он помогал не врагу США, а союзнику. Ну а смертный приговор в отношении Этель был совершенно безнравственным: убежден, в ФБР прекрасно знали, что она невиновна.
- Помню, как на Рождество 1944 года, - продолжал ветеран-разведчик, - я решил сделать Юлиусу и его жене подарки. Для этого вместе со своей женой Зоей специально ходили по магазинам, выбирали что-нибудь интересное и полезное. Потом все подарки были красиво упакованы в одну коробку. Встретиться мы должны были в кафетерии неподалеку от Бродвея. Когда я пришел, Юлиус уже был на месте. Я положил свою коробку на подоконник, где уже лежали его вещи. Сел за столик напротив и говорю: "Юлиус, возьми, пожалуйста, мою коробку, в ней подарки тебе и Этель". Он отвечает: "А ты возьми мою, там тоже подарок. Только будь осторожнее: он тяжелый".
Действительно, коробка от Юлиуса весила килограммов семь. В ней был полностью собранный радиовзрыватель и запасной комплект ламп к нему. Но это я узнал уже в резидентуре, когда вскрыл коробку. Это был поистине сногсшибательный подарок к Рождеству.
Полученный от Розенберга радиовзрыватель отечественные специалисты оценили высоко. Было специальное постановление правительства СССР о создании КБ для дальнейшей разработки и налаживания его производства. О значении этого "рождественского подарка" свидетельствует сообщение в американской научной печати, появившееся после войны, в котором указывалось, что из всех видов военной техники, созданных в период второй мировой войны, радиовзрыватель по своему значению уступает только атомной бомбе. Наши специалисты значительно усовершенствовали американский образец радиовзрывателя. Эта его модификация применялась в ракете, которой был сбит 1 мая 1960 года над Уралом самолет-шпион "У-2", пилотируемый Пауэрсом.
- Предал Юлиуса Розенберга, как и Клауса Фукса, наш агент Гарри Голд. Что касается атомных секретов, то главная заслуга здесь как раз принадлежит Фуксу. С ним мне тоже выпала честь работать...
НАША СПРАВКА
Клаус Фукс - немецкий ученый-атомщик, эмигрировавший в Англию. В 1942 году Фукс получил английское подданство, и это обеспечило ему доступ к секретным изысканиям. По утверждениям коллег, он имел феноменальную память и великолепные аналитические способности. На основе предоставленных материалов он сделал вывод, что немцы идут в создании атомного оружия ошибочным путем и успеха не добьются.
19 августа 1943 года Рузвельт и Черчилль подписали секретное соглашение относительно работ по атомной энергии. В нем были следующие пункты: Великобритания и США не будут использовать атомную бомбу друг против друга; против врагов она будет использоваться только с обоюдного согласия; обе державы не будут сообщать информацию по атомной бомбе третьим странам. Центр по созданию сверхсекретного оружия по согласию сторон должен находиться в Америке. В соответствии с этим соглашением Фукс в составе английской делегации выехал в США. Но накануне он передал информацию об атомной бомбе советской разведке, сотрудничать с которой начал как участник антифашистского движения еще в 1941 году по собственной инициативе.
- Участие Клауса Фукса в работах по проекту "Манхэттен" (кодированное название американской программы по созданию атомной бомбы. - Авт.) началось с декабря 1943 года, - продолжает Александр Семенович. - Прибытие нашего агента в Лос-Аламос значительно расширило возможности разведки по добыче ценнейшей информации. Центр очень дорожил этим источником. А поддержание связи с агентом, работающим на сверхсекретном объекте, всегда сопряжено с огромным риском. Потому было принято решение для поддержания необходимой конспирации организовать связь резидентуры с Фуксом через агента "Раймонда", американского гражданина Гарри Голда...
В Лос-Аламосе над созданием атомного оружия трудились двенадцать нобелевских лауреатов из США и западноевропейских стран. Но даже на их фоне Фукс считался выдающимся ученым. Ему поручали решение самых важных физико-математических задач. Ханс Бете, глава теоретического отдела атомного центра, так характеризовал своего земляка: "Он один из наиболее ценных людей моего отдела. Скромный, способный, трудолюбивый, блестящий ученый, внесший большой вклад в успех программы "Манхэттен".
Клаус Фукс продолжал работать в атомном центре и после второй мировой войны, занимался анализом взрывов атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Он был нужен американцам, чтобы помочь составить программу исследований при проведении взрывов атомных бомб против военных кораблей в районе атолла Бикини (Маршалловы острова в Тихом океане). И только в 1946 году покинул Лос-Аламос, чтобы продолжить заниматься теми же атомными проблемами в Англии.
- Вместе с Фуксом в Англию отправили и меня, - продолжает свой рассказ Феклисов. Встречаться с Клаусом мне приходилось один раз в три месяца. Каждой встрече предшествовала тщательная подготовка, а план утверждался в Центре. Уже на одной из первых встреч Фукс сказал, что по вопросам, на которые от него хотели бы получить ответы товарищи из Москвы, ему ясно, что русские ученые сильно продвинулись вперед. Для американцев будет сюрпризом, когда в Советском Союзе "штучка" будет взорвана на 6-8 лет раньше, чем там рассчитывают. С осени 1947 года по май 1949-го Фукс передал нам объемную и весьма полезную информацию. Она содержала детальные данные о реакторах и химическом заводе по производству плутония в Уинскейлсе, анализ работы урановых котлов с различными типами охлаждения, принципиальную схему водородной бомбы и теоретические данные по ее созданию, результаты испытаний американцами ураново-плутониевых бомб в районе атолла Эниветок и многое другое...
КАРИБСКИЙ КРИЗИС
В заключение беседы Александр Семенович вспомнил о Карибском кризисе. В тот период он опять выполнял разведмиссию при посольстве СССР в США. Фактически через него шла переписка Хрущева и Кеннеди, когда телеграфные линии между Москвой и Вашингтоном были загружены до предела. В самый кульминационный момент главы США и СССР повели переговоры открытым текстом из-за того, что зашифровка и расшифровка посланий занимала много времени. Военная истерия достигла такого накала, что самый пустячный инцидент на море или в воздухе мог вызвать военные действия с непредсказуемыми последствиями. Параллельно с переговорами Хрущева и Кеннеди шли нигде не афишируемые переговоры сотрудников спецслужб.
- Память моя во всех деталях сохранила встречу с американским журналистом Джоном Скали в октябре 1962 года, - рассказал Александр Семенович. - Джон был человеком Кеннеди и мог доложить ему любой вопрос в любой момент. Я пригласил его на ланч в ресторан "Оксидентал".
Как только мы сели за стол, разговор пошел о Кубе и событиях вокруг нее. Скали сказал, что американское правительство все более решительно склоняется принять предложение военных о вторжении на остров. Пентагон заверяет, что войска за 48 часов займут Кубу и с советскими ракетами и режимом Кастро будет покончено.
"Насколько мне известно, - свой ответ я старался строить, соблюдая все дипломатические правила, - советское руководство считает Кеннеди способным и дальновидным политиком. А предлагаемый путь приведет к катастрофе. Неужели этого хотят в Белом доме? Во-первых, кубинский народ будет защищать свою свободу не на жизнь, а на смерть. Во-вторых, американское вторжение автоматически развязывает руки русским, а это значит - будет ответный удар, который лучше наносить по уязвимому месту в другом районе мира, имеющем не менее важное стратегическое значение".
"Это будет Западный Берлин?" - Скали даже побледнел.
"Как ответная мера - вполне возможно. И знаешь, Джон, там советские танки выполнят задачу быстрее, за 24 часа".
На этой ноте мы расстались. Я пошел докладывать о состоявшемся разговоре послу. Скали поехал в Белый дом к президенту. Здесь следует подчеркнуть, что в тот момент меня никто не уполномочивал выдвигать версию об ответном ударе и уж тем более указывать на Западный Берлин. Я действовал на собственный страх и риск. Что касается захвата нашими войсками Западного Берлина, то через несколько лет, уже в Москве, я узнал: подобную задачу нужно было выполнить не более чем за 8 часов. Конечно, этот секретный план существовал в октябре 1962 года. Возможно, американцы о нем что-то знали. Во всяком случае, мои слова мгновенно были доведены до президента. Через три часа Кеннеди передал через Скали компромиссное предложение об урегулировании Карибского кризиса.