В Москве снова нашли клад. А сколько их еще в столице...
Московская археология? Непосвященному может показаться, что здесь, в суете мегаполиса, никаких тайн уже не осталось. Какая ошибка! Культурный слой великого города неисчерпаем, доказательства чему поступают едва ли не ежедневно. Взять хоть такой эпизод.
Краснокирпичный дом в самом конце Столового переулка вроде бы совсем не примечателен, а между тем место, на котором он стоит, хранит память почти пяти столетий. С конца XV века тут жил кто-то из дворцовой челяди, приписанной к царским кухням (отсюда название переулка). Когда челядинцы вслед за царским двором перебрались в Петербург, здесь поставил дом священник местной церкви. Потом возвели свои палаты Голицыны. А когда княжеское семейство переселилось чуть подальше — в более престижный Гранатный переулок, здание сначала перестроили под фурманный двор, дававший приют фурманам — «дальнобойщикам» XVIII века и их тяжелым повозкам для больших грузов, а впоследствии расширили под полицейский участок и пожарную часть. Так что название «Арбатский частный дом», под которым до сих пор числится это строение, произведено в данном случае вовсе не от слова «частник».
В послереволюционные годы был снесен дворовый корпус, искажен реконструкцией восточный флигель, утрачен первоначальный декор. В 2000-х здание получило статус вновь выявленного объекта культурного наследия, и его нынешний владелец, разместивший здесь свой офис, явил пример редкой уважительности к предписаниями Мосгорнаследия. Для начала снесли незаконно построенную предыдущим владельцем мансарду. Теперь, перед восстановлением остальных частей здания, провели археологические раскопки. И нашли немало интересного.
«Участок раскопок хоть и невелик — порядка 160 кв. м, но на его изучение потребуется несколько месяцев, — рассказывает заместитель гендиректора ООО «Археологические изыскания в строительстве» Владимир Беркович. — На зиму консервировать объект мы не будем: установим навес, организуем отопление и продолжим работу. Мы уже раскопали фундаменты западного крыла дома, утраченного в 1920-е, а также частично фундаменты строений, существовавших здесь прежде — мастерской, конюшен, кузни. Находки наши в отдельности, может, и не так сенсационны: оклады икон, остатки печных изразцов, домашняя утварь, кузнецовский и гарднеровский фарфор и фаянс, монеты, самой старой из которых пока является деньга 1729 года. Но в комплексе все эти осколки ушедшей жизни помогают понять, какой она была на самом деле, без литературных прикрас и псевдонаучных фантазий».
Археолог поскромничал: помимо «рабочих» находок в грунте его группа обнаружила настоящий клад. Правда, без золота и бриллиантов, зато детективная история налицо. Это столовые приборы, причем все вещи носят следы пожара. Скорее всего, бравые огнеборцы собрали их на каком-то пепелище и, приняв за серебро, решили переплавить для продажи. А на поверку все оказалось посеребренной латунью и медью (весьма популярный во второй половине XIX века «фраж»). Так вещи и остались лежать в укромном закутке. Сумка, в которую они были уложены, истлела... В общем, чем не сюжет для Гиляровского?
Впрочем, в подобных сюжетах есть место не столько для романтики, сколько для суровой прозы. Главный археолог Москвы Леонид Кондрашов, стоя на краю раскопа, увлеченно говорил о том, как «важно, чтобы ученые описали все найденное, а москвичи потом смогли увидеть это в музейных соб-раниях». Но сбудется ли это? Ведь только выявленных учеными точек с богатым археологическим наследием, которые нуждаются в первоочередной разработке, сейчас в городе не меньше 40 — об этом «Труду» сообщили в Мосгорнаследии. А сколько еще невыявленных! Причем все, что находят археологи на территории столицы (в том числе Новой Москвы), по существующему положению переходит в ведение Музея Москвы. А в его фондах и без того уже находится более миллиона(!) единиц хранения. Ученым — раздолье, а вот посетители могут увидеть только верхушку верхушки этого айсберга.
«Ситуация с музеями (не только с нашим) такова, что для обозрения может быть выставлено не больше 5% собрания, — говорит директор музейного объединения «Музей Москвы» Алина Сапрыкина. — Остальное лежит в фондах и рискует никогда не увидеть блеска выставочных витрин. Есть идея открыть часть фондов для посетителей. Но для нас сейчас в принципе экспозиционная деятельность поставлена под вопрос. Музей Москвы расположен в грандиозном памятнике архитектуры — Провиантских складах первой трети XIX века. Переехали мы в него без приспособления помещений к нашим нуждам. Сейчас идет архитектурное обследование сооружений и инженерных коммуникаций. Здания, долгое время находившиеся в ведении автобазы Генштаба, сильно изношены».
Жаль! Вокруг ломаются копья по поводу школьного учебника истории — но ведь она, история, не только через учебники входит в нашу жизнь. И как тут не вспомнить о выставке все в том же Музее Москвы, посвященной старым усадьбам Новой Москвы (см. статью в «Труде» «На графских развалинах» от 15.11.2013). Ни одной из них, кроме уже действующих как музеи Остафьево и Щапово, музейное будущее не светит — у московского правительства средств на это нет.
Впрочем, это еще вопрос: нет собственно средств или нет желания их перераспределить так, чтобы культурное наследие превращалось не в рестораны и дома приемов, а в музеи родного города?
И где же их открывать, как не в усадьбах известных москвичей — промышленников Бергов, кондитеров Абрикосовых, булочников Филипповых, о которых москвичи современные знают до обидного мало, если знают вообще! Если такие малые музеи будут разбросаны по городу, у его жителей и гостей станет гораздо больше возможностей приобщиться к свидетельствам истории. Соответственно — больше шансов полюбить свой город, а не только ругать за пробки, грязь, отсутствие зелени и загазованность атмосферы. Цепочка эта не так наивна, как может показаться на первый взгляд, если вспомнить, сколько крошечных музеев существует в той самой Европе, которую мы так проклинаем и которой так завидуем.