Валерий Золотухин: «Я стою за прилавком и торгую книгами»

В канун Нового года на киноэкраны выходит фильм «Черная молния»

В канун Нового года на киноэкраны выходит фильм Александра Войтинского и Дмитрия Киселева «Черная молния», в котором одну из ролей сыграл Валерий Золотухин.

Помимо работы в кино народный артист России торгует книгами, ставит спектакли. А также он иногда берет интервью. По крайней мере в разговоре с корреспондентом газеты «Труд-7» он ещё в коридоре перехватил инициативу.

— А вы бывали здесь когда-нибудь?, — мы пробирались узким извилистым бункером, ведущим в его гримерку Театра на Таганке.

— У вас же и бывала.

— Да что вы! И давно?

— Когда вы вампиром стали.

— Значит, давно (погрустнел). Я ведь после этого ещё и Гитлером был. Очень важная для меня роль в фильме «Приказано уничтожить! Операция «Китайская шкатулка». Мной даже в ФСБ заинтересовались, откуда я так хорошо знаю австрийский диалект. А я еле-еле выговаривал реплики.

— Но одна из последних ваших ролей исконно русская. Насколько я понимаю, отныне вы представитель одного из племен, которое завоевал князь Ярослав.

— Действительно, я только закончил сниматься в фильме «Ярослав», где у меня небольшая, но очень важная роль вождя племени Медведей по имени Чурила.

— Недавно вы стали ещё и режиссером. Можете оценить себя в новом амплуа?

— Режиссером меня можно назвать условно, с большой натяжкой. Меня пригласили в антрепризу сыграть профессора Преображенского в «Собачьем сердце» Булгакова. Там уже был режиссер, но когда на репетиционном периоде он заметил мою инициативу, сам предложил мне заменить его. Он понял, что мы будем мешать друг другу, да и остальные актеры попросили.

— Ваша версия Булгакова похожа на ту, что предложил Владимир Бортко?

— У меня телевизора дома нет, так что я фильма не видел до того, как спектакль поставил. А потом уже посмотрел и понял, что я на правильном пути. В фильме нет темы ответственности власти, ученого, художника или поэта за свои эксперименты, а в спектакле мы поставили это во главу угла. И, конечно, там присутствует таганская температура разговора на серьезную тему.

— Что вы имеете в виду?

— Как бы мы ни запрещали — через нравственность или религию, человека не остановить. Он будет наблюдать, резать, исследовать себя во зло ли, в добро — не важно. Знаете, Сахаров изобрел самую большую атомную бомбу просто из инженерного интереса: сделаю-ка я кузькину мать! А теперь человечество дальше использует его изобретение, не спросясь. Вот об этом наш спектакль. Но я играю в своем спектакле в свободное от Таганки время, и в кризис меня это спасает.

— Вы не только, что называется, зарабатыванием денег занялись в кризис — вы ещё успеваете и в строительство Алтайского молодежного театра вникать.

— За него я взялся давно, ещё в 2003 году стал художественным руководителем. Просто дело долго тянется. Как с постройкой храма тянулось 12 лет, так и с этим театром. Каждый режиссер мечтает построить театр в Москве, но тут их и так много, эти бы заполнить. Сколько бы Николай Николаевич (Губенко, руководитель театра «Содружество актеров Таганки». — «Труд-7») ни говорил, что они ставят классику, зрителей нет. В ужасающее состояние приведено уникальное по конструкции здание. А Любимов как работал, так и работает в свои 90 лет. А у нас на Алтае огромная потребность в театре: мы много играем по селам и маленьким городам. Ну да что там жаловаться, губернатор Александр Карлин уже по-обещал, что в сентябре следующего года театр будет построен. Сейчас написали письмо с просьбой о помощи Путину.

— И вам не страшно писать власти?

— Во-первых, не страшно. Во-вторых, вы имеете дело с человеком, который этими письмами занимается с «Интервенции», с 1968 года, когда её положили на полку. Я тогда сочинил письма Брежневу, Подгорному и Косыгину. Все артисты — от Капеляна до Высоцкого — подписались. Не подписалась одна Нифонтова. Её муж сказал: «Вы требуете от властей, а надо просить. Интонация должна быть правильная». Но письмо-то уже составлено и подписано, и я отнес его в приемную Кремля. Через день — а у меня только телефон поставили в квартире, где мы жили с Ниной Сергеевной Шацкой, — звонок: «Вы вчера опустили письма руководству СССР. Не делайте этого больше никогда, будет хуже. Ваш доброжелатель». Поэтому сегодня мне уже не страшно, тем более что я с ними не общаюсь напрямую, но если моя подпись возымеет какую-то силу, то и хорошо. Я ведь не по пустякам, я даже по поводу строительства церкви к таким серьезным людям не обращался — это уж собирал с миру по нитке. Не страшно, когда дело благое. Но так трудно бывает достучаться.

— По телефону вы сказали: «Подождите, я продаю книги». Вы стоите за прилавком и торгуете?

— Конечно. Спектакль начинается в 19.00, и до этого времени я стою — продаю. «Таганский дневник», и «Таганский тупик», и «Знаю только я»… Я же стал этим заниматься, чтобы построить храм. До 60 лет я никогда не ездил на Алтай с гастролями, а тогда мы с Ириной Линдт дали 12 концертов в городах и районах края. И всю сумму вложили в строительство церкви. Когда личные деньги не вкладываешь — просить стыдно, и тогда глаз у тебя совсем другой. А если ты говоришь, что в построенной в селе Быстрый Исток церкви четверть моих денег, это позволяет просить. Помог мне философ Василий Васильевич Розанов, я у него нашел цитату: «Церковь — это не только корень, но и вершина нашей культуры». И тогда мне стало понятно: мое дело полезно и атеисту. Ведь ребенок, когда его крестят, не понимает, где, что и как, но в каком-то уголке памяти память остается. Вот смотрите, какая фотография: Ваньку мы крестили 23 апреля, крестным стал мой друг Михаил Евдокимов. Крестил и через несколько месяцев погиб.

— Получается, что Ваня остался без крестного?

— Но он его знает. Мы и на могиле были. Ванька его везде отличает. Мы, конечно, способствуем. Он подрастает, а мы не даем забывать — очень важно знать корни. Кто ты, откуда родом. Ну и крестных помнить.

— Вы постоянно заняты и в театре, и на съемках. Успеваете быть отцом и дедом?

— Отцом ещё кое-как, потому что Ванька маленький. И очень хочется, чтобы не забыл (вздыхает). Эх, все шкурные интересы. А он театральный мальчишка, очень впечатлительный. По характеру из трех сыновей, пожалуй, больше всех на меня похож: любит аплодисменты, любит петь — весь репертуар отцовский исполняет, хотя фильмов многих не видел. Я его привел в детский сад с утра, а какая-то женщина мне рассказывает: «У меня Ваня вчера в гостях был, учил петь песню «Наплевать, наплевать». Но мы забыли, из какого это фильма, Ваня сказал, что из «Тараса Бульбы» (смеется). Придется показать ему «Бумбараша». Сейчас он в детской студии театра «Луна» занимается, с мамой ходит на занятия. А внуки — им тоже много внимания надо. Конечно, не успеваешь в той мере, как бы этого хотелось, но я стараюсь.

— Вы душой чувствуете возраст?

— Нет. Я сейчас приехал с репетиции — театр «Модернъ» пригласил меня сыграть старика в постановке «Счастливое событие» Славомира Мрожека. Посмотрел у них несколько спектаклей — мне чрезвычайно понравилось.

Наше досье

Валерий Золотухин родился 21 июня 1941 года в селе Быстрый Исток Алтайского края.

В 1963 году окончил ГИТИС. С 1964-го работает в Театре на Таганке.

Снялся в картинах «Хозяин тайги» (1968), «Предварительное расследование» (1973), «Бумбараш» (1972), «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976), «Чародеи» (1982), «Ночной дозор» (2004).

Первая жена — Нина Шацкая, у них есть сын Денис, священник.

Вторая супруга — Тамара Золотухина, их сын Сергей покончил с собой в 2007 году.

Живет с Ириной Линдт, которая в 2004-м родила ему сына Ивана.