ЮРИЙ ТЕМИРКАНОВ: "МНЕ КАК-ТО СТЫДНО ДУМАТЬ, ЧТО МОЯ ЖИЗНЬ МОЖЕТ БЫТЬ КОМУ-ТО ИНТЕРЕСНА"

- А у вас приличная газета?
- "Труд".
- Сейчас газет-то приличных уже почти нет. Стыдно очень читать газеты. Стыда у них нет, морали нет. Знаете, чего теперь не найти в газетах? Того, про что до революции говорили: "Честь имею". А нынче - "чести не имею", достоинства тоже. Стыдно, стыдно. Перевелись среди журналистов достойные, благородные люди. Все знают, что лошадей выводят породистых, и это огромный труд. Но, простите меня, точно так же выводят людей. (Улыбается.)
- А кто же их "выводит"?
- Время. Поэтому дворяне - это не мусор. Дворяне, князья - они "выводились", как лошади, составляя лучшую часть общества.
- Интересный разговор, учитывая то, что мы беседуем в здании бывшего Дворянского собрания, а ныне - Большого зала филармонии.
- Поверите, этот дом несет в себе особую атмосферу. Я всегда волнуюсь, когда прихожу дирижировать, потому что здесь стоял Чайковский, за девять дней до смерти дирижировал свою симфонию, стояли Стравинский, Римский-Корсаков. Великие люди и музыканты... И этот дом их помнит. Можно построить Октябрьский зал, назвать его Большим концертным залом, но запаха, духа там не ищите!
- Это не легенда, что вы когда-то не пустили в Зал филармонии группу "Тату"?
- Нет, правда абсолютная. Знаете, я человек неверующий, к сожалению, совершенно неверующий. Я материалист. Но к церкви у меня уважение огромное, потому что это жизнь. Концерт "Тату" в Большом зале филармонии - это как в церковь войти без косынки или не сняв шапку. В наш зал "Тату" не вписываются - другой мир. Этот зал для высокой культуры, хотя сейчас культурой называют что угодно - подворотню всякую в телевизоре. Культура же высокая - симфония, Брамс, Бах - это для людей избранных, не для всех. Она для людей, которые ушли чуть-чуть дальше от тех, от кого мы произошли по Дарвину. Музыка, которой мы занимаемся, как якорь, дер-жит людей в состоянии высокой духовности. Нынче Америка весь мир заполонила пакостью, в том числе музыкальной - все эти поп, шмоп, немытые, вонючие пузочесы с длинными волосами.
- Почему при таких мудрых мыслях нет вашей книги на прилавках?
- Так никаких мудрых мыслей нет, откуда же им взяться? (Улыбается.)
- И нет желания взяться за обстоятельные мемуары?
- Мне всегда говорили: "Напиши, напиши!" Правда, у меня много чего в жизни было, я встречал так много великих людей, с каждым связана какая-то история. Но я думаю, что человек, который пишет о своей жизни, склонен немножко преувеличивать свое значение, и мне как-то стыдно думать, что моя жизнь будет кому-то интересна.
- Юрий Хатуевич, все известные люди говорят, что не любят праздновать юбилеи, но все равно отмечают. Может быть, вы будете первым, кто скажет, что любит отмечать юбилеи?
- Я думаю, что нормальные люди не любят отмечать юбилеи. Это всегда выглядит достаточно глупо, когда тебе говорят вещи, которых ты не заслуживаешь, красивые слова, на 90 процентов лживые. Поэтому я тоже не люблю юбилеи. Я бы никогда не стал отмечать, но мне однажды сказали: "Маэстро, люди все равно будут отмечать ваши юбилеи. Если их не подготовить, то получится самодеятельность - выйдет плохо". И тогда я подумал, что на самом деле лучше отмечать. В общем, поддался на уговоры.
- Вот как...
- Будь моя воля, я бы этого не делал - клянусь. Так как в том, что тебе 70 лет, радостного очень мало. Помните, как у Достоевского: "Зашел человек старый, 60 лет".
- Вот вы говорите: радости мало... Я только что сидел в вашей приемной и изучал афишу грядущего концерта "С юбилеем, маэстро!", который начнется в 17 часов в пятницу. Билеты по 15-25 тысяч, столько звезд на одной сцене. Интересно, подобный концерт кто-нибудь в мире может еще провести?
- Наверное, нет. Дело в том, что мне очень повезло в жизни, потому что у меня много хороших друзей, и все, кого я пригласил на этот концерт, не только первые музыканты в мире, это все мои друзья. И по этому принципу я их приглашал, а не потому, что они великие музыканты. Они мои лучшие друзья. В день рождения друзья должны быть вместе.
- Участие маэстро Валерия Гергиева в вашем фестивале "Площадь искусств" - одна из сенсаций вашего фестиваля.
- Почему сенсация?
- Многие воспринимают этот шаг как примирение двух великих дирижеров.
- Я вообще не очень понимаю эти коммунальные соображения. Валера - мой ученик, я его взял со студенческой скамьи. Он вырос в театре рядом со мной. Но людям так хочется видеть конфликты, склоки, от коммунизма этого вонючего никак не отошли, все коммуналку ищут.
- Коммунизм? Коммуналка?
- Вот именно! У нас с Валерой всегда были самые добрые, милые отношения, и человек, которого я воспитал, не может вызывать у меня никаких негативных эмоций. И он ко мне так же относится. Нежно, по-доброму. Это только в коммуналке, в городе вонючем что-то придумывать начинают, гадают: Гергиев, Темирканов... Ужас, это стыдобища, коммуналка, которая коммунизмом вбита в нашу жизнь.
- Возможно ли ваше появление в Мариинском театре?
- Конечно! Почему нет?
- Довольны ли вы своей работой в Большом театре на посту главного приглашенного дирижера? Какие у вас планы связаны с Большим?
- Большой театр и есть Большой театр, он навсегда им и останется - сердцем российской оперы. Сотрудничать с ним, конечно, удовольствие. И когда будет закончен ремонт, я надеюсь уже в отремонтированном театре что-нибудь подирижировать. Там очень милые люди, ко мне очень нежно относятся, я даже не знаю почему. Они в январе собираются какой-то юбилей мне устраивать. М-да, никак не избежать юбилеев!
ДОСЬЕ
Юрий Темирканов, дирижер
Родился 10 декабря 1938 года в Нальчике. Отец, председатель комитета по делам искусств Кабардино-Балкарии, дружил с композитором Прокофьевым. Темирканов окончил Ленинградскую консерваторию в 1965 году. В 1976-1988 годах возглавлял Кировский (Мариинский) театр. В 1988-м избран руководителем Оркестра Ленинградской филармонии. Был главным приглашенным дирижером Филадельфийского, Лондонского королевского, Дрезденского и других оркестров. Народный артист СССР (1981), почетный профессор многих академий мира.