Фейк, лайфхак, абьюзер… Что отражает наш разговорный язык?
Чтение новостных лент сводит скулы. Сговорились они там все, что ли? Каждый абзац начинается со слов «заявил»: Лавров заявил, Медведев заявил, Косачев заявил и даже Алла Пугачева заявила. Следующий абзац — «как ранее заявили»: Ощущение такое, что это Алиса в интернете кое-как перевела на русский с какого-то неведомого языка. А в заметке по соседству автор умудрился в два абзаца напихать (для солидности или он на этом говорит?) «лайфхаки», «триггер», «спойлер», а под конец еще и «абьюзер». Уф...
А между тем солнцу русской поэзии стукнуло на этой неделе 223 года, и это повод поговорить о языке. Вот и глава крымского парламента Владимир Константинов опять же заявил, что в Крыму подготовили словарь по импортозамещению слов, заимствованных из английского. А что, дело хорошее. Кто-то наконец узнает, что «абьюзер» — по-русски «насильник», а «лайфхак» — «хитрая уловка».
Вспомнились «Другие берега» Набокова. Там отец вдруг обнаружил, что единственное слово, которое сын может по-русски прочесть, — это «какао». Тут же срочно был приглашен в имение сельский учитель, который начал обучать Владимира русскому языку. Знание русского, как известно, не помешало в дальнейшем Набокову писать свои книги на английском, а для русскоязычных читателей самому же переводить их на русский. Но подобных примеров в истории — по пальцам пересчитать. Так что не опасайтесь того, что если ваше чадо выучило английский, то оно, чадо, позабудет, как по-русски говорить.
Александр Сергеевич Пушкин, по некоторым данным, знал чуть ли не 16 языков, но это, как сейчас бы сказали, фейк. Специалисты считают, что поэт свободно говорил только на французском и русском, и то по-русски писал с ошибками. Зато Ленин владел латынью, греческим, немецким и французским. Да еще церковнославянский учил (не отсюда ли его нелюбовь к священнослужителям?).
Да, как ни крути, а иностранные языки у нас всегда были тесно увязаны с политикой. Стоило Наполеону напасть на Россию, как мода на французский, который для дворян зачастую был первым языком, прошла. Вот и нынешнее заявление (куда же без этого слова?) главы крымского парламента тоже сделано с учетом политического момента: «Засилье иностранных слов опасно для нашей культуры и языка, и настало время с этим покончить». Вот тебе раз! Почему вдруг? А потому, оказывается, что изучение английского делает из детей заложников, прививая им интерес к чужой стране. «Тупое следование за чужой цивилизацией опасно. Мы делаем ребенка заложником, он будет говорить: я знаю английский, и мне интересно, какая она — Англия».
Опасение выглядит смешно и несколько зловеще: разве не для того мы изучаем языки, чтобы ездить, общаться, читать на нем книги, добывать информацию, в том числе и научную, расширять кругозор? Все это в итоге делает страну сильнее, а жизнь краше (я не про шпионов, а про нормальных людей). Что поделать, если язык науки и бизнеса, увы нам, все еще английский. Так же как язык медицины — латинский...
Да, они, недруги, замахнулись на святое, пробуют отменить русскую культуру. Но мы-то, получается, хотим в ответ отменить все достижения человечества, не говорящего по-русски? Не широко ли замахнулись? То носились с чудовищной по своей антинародности концепцией народного образования, согласно которой следует «воспитать цивилизованного потребителя».
Дескать, зачем нам свои Ньютоны и Эйнштейны, если все, что нужно, мы всегда можем купить. Теперь вдруг выяснилось, что не все так просто, и началась полемика вокруг гвоздей, которые тоже подлежат импортозамещению.
Но язык, даже английский, тут ни в чем не виноват. Наш язык — это просто зеркало. И то, что оно отражает, — отнюдь не причина, а только следствие того, как мы живем и чем занимаемся. Что даже такие относительно простые вещи, как миксеры и блендеры, тюнеры и ресиверы, кондиционеры и компьютеры и т. д. и т. п., называются не по-русски не из-за коварства иноземцев, а только потому, что не мы их придумали и не мы изготовили.
Хотя вот взяли же они там, на Западе, наше слово «спутник». Значит, и мы можем. Или могли?