На смотре в Сочи актер театра и кино Дмитри-й Дюжев дебютировал в качестве режиссера. В эксклюзивном интервью «Труду» он рассказал о своей картине «БРАТиЯ», сиротстве и живодерстве.
— Почему в качестве дебюта вы выбрали очень серьезную и жестокую тему — сиротство?
— Эту историю мне рассказал один знакомый, и я долго не мог в нее поверить. Младший сын заболел менингитом и заразил свою маму, которая в результате умерла. Старший брат винит его и при каждом удобном случае мстит. Отец один воспитывает их в очень сложных материальных и моральных условиях. Но он пытается найти ниточку к взаимопониманию с детьми, правда, прибегая порой к суровым мерам.
— Говорят, что никто не может переиграть собак и детей. А в вашей «БРАТиИ» сложился актерский ансамбль, никто не перетягивает одеяло на себя.
— Я просмотрел 150 детей различного возраста. Выбирать было сложно, зато работать потом приятно. Выбрал Рому и Савву — темненького и светленького. Дети входили в раж от игры и от тех обманов, в которые их можно было вовлечь. Дольше всего снимали сцену, в которой младший сын плачет навзрыд, сожалея, что он притворился мертвым, испугав своего старшего брата.
— Как вы определили для себя жанр фильма?
— Что касается стиля или методов подачи, то
— Вы сами верите, что с помощью топора, жестокой лжи — «сядь за младшего брата в тюрьму», как говорит отец сыну, — можно добиться согласия и мира?
— Говорю, что не верил в эту историю. Исполнитель роли отца Тахир Рахимов рассказывал мне подобный случай. Потом я решил, что если поверил сам, то и зрители тоже поверят. Ведь при столкновении в экстренной ситуации со смертью самого близкого человека, когда нервы натянуты до предела, когда лопаются душевные струны, нужен еще
— Дмитрий, но вы же не психолог.
— Я — нет. Хотя каждый актер должен быть очень хорошим психологом. Работая над картиной, я консультировался со многими психологами, особенно детскими. Детей от взрослых отличает искренность. Ребенок может рыдать
— А с кинологами не консультировались?
— Нет, хотя работа с собаками была самая сложная. Собаки, которых мы снимаем, бойцовской породы. Нам приходилось нелегальным путем искать клубы собачников, готовые на реальный собачий бой. На эти живодерские собачьи бои невозможно было смотреть, девушки из съемочной группы закрывали глаза. Но я не живодер. Сцена собачьего боя происходит в начале фильма, и она дает возможность погрузиться в сердце главного героя — отца — и понять, какие собаки разрывают его душу.
— Помогал ли вам снимать ваш учитель — Владимир Хотиненко?
— Владимиру Ивановичу говорю огромное спасибо за то, что он взял меня на свой курс, доверил такую серьезную работу. Это казалось совершенно невозможным, чтобы