В Москве открылся концертный зал, где звучит исторический инструмент великого композитора
Мы в последнее время активно обсуждаем судьбу наследства Рахманинова, ломаем головы, откуда взять многие миллионы долларов на приобретение швейцарского имения великого композитора Сенар у его потомков, – и, конечно, будет хорошо, если найдем. Но многие ли знают, что в это время у нас под боком, и не за доллары, а за рубли уже положено начало мемориальному центру с уникальными реликвиями, в том числе подлинным роялем Сергея Васильевича? И рубли эти – не государственные, а народные.
В начале апреля всех желающих пригласили на открытие Концертного зала в новом Рахманиновском центре, что расположился в двухэтажном особняке на Большой Ордынке. Сразу от входа – лестница на второй этаж, маленькая прихожая – и уютный зал на сотню мест, в этот вечер заполненный под завязку. А во главе сцены – старинный черный рояль.
Он и стал в определенном смысле героем вечера. К публике обращается председатель Рахманиновского общества в Москве Тамара Паршина:
– Сергей Васильевич купил этот «Бехштейн» в 1913 году. Пользовался им три года, затем продал знаменитому пианисту Исаю Добровейну. Тому самому, что, согласно Горькому, играл «Аппассионату» Ленину. После отъезд Добровейна за границу в 1923 году роялю, можно сказать, повезло: его отдали в школу, потом училище, где он дожил до начала 1960-х, когда им заинтересовались пианисты Елена Сорокина и Александр Бахчиев. Так инструмент оказался в квартире музыкантов. А когда в 2000-х годах в Москве образовалось Рахманиновское общество, Елена Геннадиевна (Бахчиева не стало в 2007 году. – «Труд») передала рояль этой организации.
Но в каком состоянии дошел до нас рахманиновский рояль? Известно ведь, фортепиано – не скрипка, которая, если качественно изготовлена, с ходом времени и правильным высыханием дерева становится только лучше. Здесь – сложнейшая механика, которую надо тщательно поддерживать. И если даже рахманиновский «Стейнвей» в Сенаре, у которого условия хранения были неизмеримо лучше – он никогда не менял хозяев, в Швейцарии не было войн, кризисов, смен режимов, – очень хрупок, о чем автору этих строк недавно рассказал игравший на нем Денис Мацуев, то что говорить о московском «Бехштейне» Сергея Васильевича?
Составители программы инаугурации соблюли интригу. Сперва прозвучали романсы, где рояль – лишь скромный участник ансамбля, после певицы выступило очаровательное трио учениц из музыкальной школы имени Рахманинова, которых сменил дуэт виолончелиста Петра Кондрашина и пианиста Павла Домбровского с фрагментом знаменитой Виолончельной сонаты… И вот – первое соло: известный пианист Андрей Коробейников (которого можно назвать специалистом по музыкальной реставрации – он недавно, впервые за 120 лет, возродил авторскую редакцию Первого концерта Чайковского, очистив ее от позднейших правок) играет Музыкальный момент №2. Поражает весомость, благородность, органная гулкость звучания. Может быть, не хватает светлых высоких обертонов – но уже ясно: перед нами не просто экспонат для сдувания пылинок, такой инструмент должен жить полноценной сценической жизнью. Это убеждение лишь усиливается, когда программу рахманиновской музыки продолжают молодые пианисты Сергей Кузнецов, Никита Мндоянц, наконец признанный мастер, профессор консерватории и Академии имени Гнесиных Владимир Тропп…
Но как же получилось, что о существовании у нас под боком такой реликвии молчала пресса, да и нынешняя акция осталась почти не замеченной (я не видел в зале ни одного коллеги-газетчика, ни одной телекамеры)?
Подозреваю, дело в том, что все здесь, от сохранения рояля до самого существования Рахманиновского общества – народная инициатива, к которой чиновники не имеют никакого отношения. По рассказам Тамары Паршиной, дом на Ордынке приводился в порядок обыкновенными московскими жителями, которые сами делали ремонт, делились старинными вещами. И действительно, здесь с кем ни разговоришься – услышишь историю, дающую доказательство того, насколько пророс Рахманинов в жизни России. Например, на инаугурацию приехали певица Санкт-Петербургской камерной филармонии Людмила Трушталевская и сотрудницы музеев города Коломны Екатерина Бычкова и Лариса Рябкова.
.jpg)
Оказывается, Людмила – потомок старинного дворянского рода Струве, один из представителей которого, композитор Николай Струве, тесно дружил с Рахманиновым. А в Коломне сохранилась усадьба Акатьево, принадлежавшая Николаю Густавовичу, и тоже жив инструмент, на котором играл, гостя у друга, Сергей Васильевич – это пианино сейчас в местном краеведческом музее.
Аура Рахманиновского центра захватила даже строителей-таджиков, которые помогали приводить дом из состояния полуруины в нынешний вид. Мы разговорились с мужчиной по имени Равшан, который так и остался рабочим при Центре. С ним его старший сын. А жена и младшие дочери – в Душанбе. Равшан рассказал, что, когда ездит домой, приучает своих к музыке Рахманинова. Говорит, им нравится. Еще бы, ведь, можно сказать, Сергей Васильевич кормит эту семью.
К сожалению, с кем-то поговорить уже не удастся. Так, несколько лет назад умер Юрий Павлович Рахманинов – генеральный директор одной из московских строительных компаний, внучатый племянник композитора. Это благодаря его содействию и добрым отношениям с тогдашним мэром Юрием Лужковым удалось получить в аренду дом на Ордынке.
С нынешней столичной администрацией отношения, как говорится, разные. Тамара Паршина рассказывает, что по ее просьбе Департамент культуры, которым тогда руководил Сергей Капков, написал в мэрию письмо с предложением принять Центр на Ордынке под государственную опеку. Но никакого ответа не получил.
– Ничего, продолжим существование как народный центр, – считает Паршина. – Пока с арендой в 5,5 млн рублей в год справляемся.
Но все-таки что впереди? Одного, хоть и подлинного рояля, и нескольких антикварных, но не имеющих прямого отношения к композитору вещей недостаточно, чтобы дом на Ордынке превратился в настоящий очаг музыки Рахманинова. Нужна научно составленная музейная экспозиция и специалисты, которые бы вели исследовательскую работу – в жизни Рахманинова еще столько белых пятен! Возможно, стоило бы разработать программу помощи со стороны Московской консерватории (альма-матер Рахманинова), Всероссийского музейного объединения имени Глинки, Фонда Рахманинова, где арт-директором – знаменитый пианист Денис Мацуев. Тогда энтузиазм одних дополнил бы традиции и профессионализм других, а те помогли бы народному центру окончательно перерасти любительские рамки.