Ничто в детстве Жана Алексиса Монкорже (так звучало полное имя Габена при рождении в мае 1904 года) не предвещало мировую славу, которая ждала его впереди. Он был седьмым ребенком в семье скромных парижских комедиантов: отец и мать зарабатывали на пропитание песенками в кафешантанах и иногда на сценах маленьких столичных театриков. Ранние годы Жан провел в деревне у одной из теток - Мадлен, в окружении коров, кур и прочей домашней живности, любовь к которой пронес через всю жизнь. Вернувшись в Париж, изнывал от городской жизни, люто ненавидел учебу в школе и не в меньшей степени - настойчивые попытки отца приобщить его к актерскому ремеслу. Слыл грубияном и особо не думал перед тем, как пустить в ход кулаки.
Колючий, своенравный, с неуживчивым характером, в 14-летнем возрасте после смерти матери Жан сбежал из дома и в течение четырех лет проходил "университеты": работал на сталелитейном заводе, ремонтировал железнодорожное полотно, месил цемент на стройках, но в конце концов вернулся к отцу. Отец устроил его статистом в кабаре "Фоли Бержер". "Я предпочел смотреть на голых девиц нежели на изможденные физиономии рабочих на стройке", - вспоминал те годы, посмеиваясь над самим собой, актер. На одной из них, кстати, он позднее женится и проживет вместе несколько лет.
Фернан, так звали отца, оказался прав, подталкивая сына на сцену, потому что достаточно быстро Жан благодаря "спрятанному", но явно различимому обаянию, прекрасной пластике приобретал популярность. Да и типаж для того времени у него был подходящий - плотно сбитый, с лицом, как бы вытесанным из куска гранита, светловолосый и голубоглазый, он обладал мужской харизмой, перед которой мало кто из женщин мог устоять. К тому же Жан неплохо пел шансоны характерным голосом с хрипотцой, играл на аккордеоне, танцевал, и делал это так, что его пригласили в "Мулен Руж". Он начинает играть в скетчах, опереттах, а его грубоватые манеры и частенько простецкий лексикон воспринимались многими как знаки близости к народу.
Габен не делал каких-либо попыток попасть в кинематограф, более того, он испытывал к нему некоторую неприязнь, но все-таки начал сниматься. От мелких персонажей-однодневок на долю Габена все чаще начинают выпадать роли, которым суждено сделать его французским актером номер один. Умение перевоплощаться, оставаясь самим собой, потрясающую реалистичность, пожалуй, первым заметил и сделал очевидными для всех классик французского кинематографа режиссер Жан Ренуар в ленте "Великая иллюзия", где Жан Габен сыграл мрачноватого французского военнопленного в немецком лагере времен первой мировой войны, человека немногословного, но непоколебимо верного в дружбе. У Ренуара он снялся еще в двух знаковых лентах. Это "Человек-зверь", где играет рабочего-машиниста, ради чего специально научился водить локомотив, и экранизация горьковской пьесы "На дне", где перевоплощается в Ваську Пепла. Вторая половина 30-х годов прошлого века стала для Жана Габена первой вершиной его кинокарьеры, где рядом с перечисленными работами несомненно стоит поставить его главные роли в "Набережной туманов" Марселя Карне, ленте, которая явила миру его потрясающий дуэт с Мишель Морган.
Так, по словам писателя Андре Базена, "родился трагический герой современного кино - пролетарий, деклассированный элемент, изгой общества, воплотивший в себе противоречия, искания и отчаяние людей того времени". И им был Жан Габен.
Война забросила Габена в Америку, где он, француз до мозга костей, плохо говоривший на английском, чувствовал себя чужаком. Но судьба преподнесла ему подарок, и им была Марлен Дитрих. Актриса, яростная антифашистка, еще раньше покинула Европу и случайно встретилась с Габеном в нью-йоркском кафе "Парижская жизнь". Это была любовь с первого взгляда. Своенравная, обладавшая реноме "разрушительницы сердец" Марлен превратилась в кроткое преданное создание. По настоянию Габена она нашла домик в Брентвуде, в нескольких сотнях метров от голливудских студий, готовила для Жана его любимые блюда и все свободное от съемок время проводила вместе с ним. Но американская карьера у Габена не складывалась, он снялся всего в двух лентах, далеко не лучших в его карьере. И тогда он уезжает в Алжир, записавшись в войска Свободной Франции. Марлен отправилась за ним следом, выступала перед морскими пехотинцами, а по вечерам встречалась с возлюбленным. Затем была высадка в Нормандии. Габен закончил войну командиром танкового экипажа в дивизии генерала Леклерка, был награжден двумя боевыми орденами.
После войны Марлен пыталась уговорить его вернуться в Америку. Но коса нашла на камень, и Марлен возвращается за океан. Последнее письмо от Габена она получила в июле 1946 года. "Ты была, есть и будешь моей единственной настоящей любовью, - писал Габен.- Поверь мне, это говорит человек с богатым опытом. К несчастью, я чувствую, что потерял тебя, хотя нам хорошо было вместе. Я буду вспоминать о тебе с огромным сожалением. Глубокой болью и бесконечной скорбью".
И все-таки была еще одна встреча. Три года спустя после этого письма Марлен приезжает в Париж с тем, чтобы повидаться с Габеном. У актера Жана Маре она узнает, где бывает ее возлюбленный. "Чаще всего в кафе "Парижская жизнь" на улице Сент-Анн", - ответил тот. Майским вечером Марлен заняла столик в кафе. Вскоре там появился Габен вместе с женщиной - это была его новая жена, манекенщица дома моды "Ланвен" Доминик Фурнье. Марлен поднялась и демонстративно прошла в метре от Габена, но он даже не шевельнулся. Так в "Парижской жизни" в городе на Сене закончился этот роман.
В послевоенной Франции уже в 50-е и 60-е годы начинается новый этап кинокарьеры актера. Его герои также несгибаемы и полны внутренней силы, но это уже не бунтари, а беспокойство и тоску по лучшей жизни сменяет спокойная уверенность, мудрость, настоянная на опыте, юмор и скептицизм. Его герои - проницательные блюстители порядка (говорят, что Сименон писал повести о комиссаре Мегре с оглядкой на Габена), рассудительные гангстеры, адвокаты и даже банкиры. Он - признанный мэтр, участие которого в любой ленте обеспечивает кассовый успех. В это время он окружает себя друзьями в основном из мира кино. Они часто собирались за столом, уставленным обильной едой и, конечно же, бутылками доброго вина, к которому Габен, как настоящий француз, был всегда неравнодушен. На рекомендации врачей поумерить употребление алкоголя он как-то ответил: "На молоко я перейду только в том случае, если коровы начнут жевать виноград".
...Самой большой страстью Габена были лошади. У него их было несколько десятков. Он даже построил ипподром, где устраивал частные заезды. Правда, одна его большая мечта так и не сбылась - ему не удалось ни разу выиграть приз Дианы, престижный во Франции среди владельцев скаковых лошадей.
14:24
Шольца напугал «Орешник»
