- Алиса Бруновна, многие актеры старшего поколения, вспоминая советское время, ругают новую жизнь...
- Я не могу и не хочу присоединить к ним свой голос. Единственное, за что я беспокоюсь, - за своих детей и внуков. Это плохо, это грешно, но - боюсь. В "совдеповские" времена даже надежды не возникало, что могут быть перемены. Сейчас надежда появилась. Может быть, не в пределах нашей с вами жизни, а в пределах жизни наших детей, внуков произойдут перемены, о которых мечталось...
- Мне сказали, что вы занимаетесь благотворительностью, меценатством...
- Это такая капля, что и говорить не стоит. Мне просто бывает стыдно, что кто-то бедствует, а я получила приличный гонорар (только самые близкие люди актрисы знают, что она постоянно отдает значительные суммы в фонд БДТ, помогает актерам, костюмерам, гримерам, у которых мизерные зарплаты. - М. С.).
- Ваши внуки продолжат театральную династию? Говорят, они уже устраивают домашние спектакли...
- Они сейчас "законченные" актеры, но наперед загадывать бесполезно. Все актеры, лицедеи, когда маленькие. На детях надо учиться играть на сцене. Внуки мои озорные, порой неуправляемые, в них столько "шпанства". Но я не спешу это подавлять, гасить. Индивидуальность собирается из каких-то детских неординарностей. Когда меня спрашивают, кого я больше люблю - дочь Варю или внуков, я могу только сказать, что они для меня - единый организм. Это, если хотите, мое суммированное дитя.
- Вы с ними ходите в театр?
- Иногда. У Ники и Нюты уже такой возраст (внуку Никите - 11, внучке Анечке - 9. - М.С.), что детские спектакли им смотреть неинтересно, поэтому ходим на вечерние. К сожалению, не могу похвастать тем, что уделяю ребятам много времени. Мне далеко до моей замечательной бабушки Шарлотты Фридриховны, которая вела дом, была главной хранительницей очага. Когда я была совсем маленькой, бабушка водила меня в Александровский сад, где играл оркестр и маршировали курсанты военного училища. И я тоже маршировала - за компанию!
Я как-то посчитала и выяснила, что поколение моих внуков - уже восьмое с тех пор, как наши предки поселились в Санкт-Петербурге. У меня на стеночке висят семейные фотографии, которые удалось сохранить. По линии моей бабушки предки были немцами - художниками-стеклодувами, что приехали в Россию еще в восемнадцатом веке. Их умение нашло применение при строительстве стекольного завода под Петербургом, где делались всевозможные вазочки, фигурки, изящные безделушки. Кажется, его затевали еще при Екатерине Великой. Я бережно храню тяжелый стеклянный шар с разноцветными камешками внутри и большим белым вензелем "А.S." - такая своеобразная, волшебная для меня, визитная карточка прапрадеда стеклодува Александра Зейтца.
- Вы ведь ребенок ленинградской блокады...
- Я родилась в этом городе дважды: первый раз по воле моей мамы, а второй - благодаря жертвенности мамы и необычайной мудрости моей бабушки, которые помогли мне пережить блокаду. Бабушка в блокаду очень дисциплинировала нас, выдавая крошечные кусочки хлеба строго по часам. Все съестное прятала под ключ, чтобы не съели раньше срока. Ведь многие в те годы погибали именно потому, что не в силах удержаться съедали все сразу и потом теряли силы от голода. Вообще-то у нас не было ни малейшего шанса выжить, но это случилось.
Кстати, бабушка всегда пересыпала свою речь немецкими словами. "Гип мир кастрюлька ауф дем полка", - сказала она папиной сестре, и я запомнила эту фразу. Играя в спектакле "Вишневый сад", я подарила своей героине (кстати, тоже Шарлотте!) эту бабушкину манеру пересыпать речь немецкими словами. Думаю, Антон Павлович меня за это простит!
- Периоды активной работы в театре и кино у вас чередуются с продолжительными паузами...
- Остановки в театре боюсь. Не потому, что такая уж жадная до работы, а просто остановка для актера так же страшна, как и чрезмерная загруженность. Когда актер очень много трудится, то амортизирует себя, теряет уровень требовательности, но когда простаивает, то теряет ощущение профессии, у него вполне может возникнуть страх перед сценой.
- Действительно, Эльдар Рязанов - ваш любимый кинорежиссер?
- Рязанова обожаю. Он для меня навсегда мой любименький, замечательный Эльдар Саныч. Умница, добряк, я нежно-нежно к нему отношусь. Вне зависимости от того, зовет ли он меня в свои новые картины.
- Ваш зять Сергей Тарасов в последние годы сделал головокружительную карьеру, превратившись из бизнесмена сначала в депутата, затем в спикера Законодательного собрания Санкт-Петербурга, а теперь в вице-губернатора Санкт-Петербурга. Какие у него взаимоотношения со знаменитой тещей?
- Мы очень мило и тепло друг к другу относимся, но я его все реже вижу. Мы с дочерью Варей давным-давно общаемся как подружки, отчасти это проецировалось и на отношения с зятем, который в какие-то моменты относится ко мне, словно к сверстнице. А вообще он очень занятой человек. Надо сказать, что и Варя редко с ним видится (улыбается). Но он очень надежный мужик, честный и порядочный.
- Вы обсуждаете с Сергеем горячие проблемы политики и культуры (Тарасов, кстати, курирует вопросы культуры. - М.С.)?
- Политические дебаты у нас редки, хотя, встречаясь, говорим не только о театре. Теперь, раз уж так сложилось, что я удостоилась звания "Почетный гражданин Санкт-Петербурга", то могу ходить в кабинет зятя в Смольный, не спросясь. Что и делаю, когда кому-то очень нужно помочь. Не сказать, что Сергей очень любит такие мои появления. Но понимая, что в этом есть критическая необходимость, относится к моим визитам внимательно и мобильно.
- Как, на ваш взгляд, интеллигент должен относиться к власти?
- Мне кажется, интеллигентный человек тем и отличается от неинтеллигентного, что если даже у него есть своя критическая позиция по отношению к власти, то высказывает ее деликатно и тактично. Как в Евангелии: если твой товарищ не прав, ты сначала скажи ему один на один, потом скажи при постороннем, а уж если и это не возымело действия, то скажи публично. А теперь, что скрывать, свобода, которую мы получили, понимается многими как свобода от совести и от такта.
- Когда проводите вечер дома, то какие программы смотрите по ТВ?
- Огорчаюсь тем, что почти исчез с ТВ-экранов жанр телевизионного театра. Смотрю в основном информационные программы. На развлекательные попадаю редко...
- Хотя ими буквально заполонен телеэфир!
- Думаю, пройдет какое-то время, и шоу-бизнес займет свое (надеюсь, ограниченное) пространство - наравне со всеми другими формами искусства. Пока сохраняется ситуация: то, что было запретно, оказывается лакомым. Это как чумка: надо переболеть, чтобы потом быть здоровым...
- Алиса Бруновна, вы потрясающе выглядите! Это результат каких-то диет?
- К сожалению, я такая недисциплинированная по отношению к себе, что мне стыдно. У меня вообще воля избирательная: ее на что-то хватает, а на другое - уже нет. Заняться собой и найти пятнадцать минут для зарядки - не хватает.
- А в еде вы какая?
- Ем часто, но помалу. Когда выходят премьеры моих спектаклей, обычно сильно худею, а потом, когда заканчивается период стрессов, организм расслабляется, наступает покой, и я быстро-быстро поправляюсь. Потом опять худею - нервы все сжигают... Грустно, но это самая лучшая диета.
- Как относитесь к косметике?
- На хорошую косметику денег не жалею. Неважно - западная она или российская. Чтобы снять грим, покупаю оливковое масло и выжимаю из тюбиков ланолиновый и спермацетовый кремы. Крем, сделанный на "химии", никогда не смешается! Получается приятная белая нежная масса.
- Есть ли у вас свои имиджмейкер, стилист, парикмахер, визажист, модельер?
- Мой главный советник и критик - дочка: "Мам, ты что, с ума, что ли, сошла!" Что-то в этом роде она мне скажет, и я все понимаю - у нее со вкусом все хорошо. Она очень следит за мной.
- Ну хорошо, а ангел-хранитель у вас есть?
- Думаю, есть. Я, правда, с ним напрямую не общалась, но чувствую его все время.