Генеральный директор ЗАО «Росреставрация» Владимир Брянов - о людях и памятниках
Эпоха дикого капитализма, в которую мы все с воодушевлением погрузились в конце прошлого века, серьезно ударила по самым важным сторонам общественной жизни — культуре, образованию, науке, медицине: В особенно сильном упадке оказалась реставрационная отрасль.
— Владимир Иванович, насколько я понимаю, во времена СССР профессия реставратора была весьма уважаемой.
— Это правда. Во времена СССР круг реставраторов был узок, специфичен и высокопрофессионален, работала аттестационная комиссия, которая оценивала специалистов по очень строгим стандартам. Другое дело — требования были настолько высокими, что на советском пространстве работали фактически два монополиста — «Росреставрация» и «Союзреставрация», которые проводили работы по всей территории Союза. А в самом начале третьего тысячелетия эта комиссия была упразднена. Число реставрационных организаций немедленно выросло — на сегодня таковых числится около 3 тысяч. Но никаких специализированных учебных заведений, где готовили бы профессионалов, за эти годы открыто не было, кроме Института искусства реставрации в Москве.
— Тогда кто же работает в этих тысячах организаций? Ведь, чтобы брать подряды на реставрационные работы, в фирме должен работать хотя бы один лицензированный реставратор.
— Ответ прост: один и тот же реставратор по трудовому договору может числиться в десятке фирм. Формально требования соблюдаются, на деле же реставрацией занимается кто угодно, кроме профессионалов. Более того, участвуя в конкурсах и тендерах, такие фирмы неизменно одерживают победу, потому что легко снижают стоимость работ на 30, 40 и даже 50 процентов. Правда, вместо аутентичных материалов они используют что попроще, а то и вовсе сносят все сооружение и делают его реплику полностью из современных материалов. Понятно, что в таких случаях говорить о реставрации просто смешно — памятник следует считать полностью погибшим.
— Могли бы вы привести какой-нибудь пример?
— Царицыно. Мало кто знает, что строители там столкнулись с необходимостью укрепить белокаменные фундаменты. Недолго думая, их укрепили цементными сваями и бетонными ростверками. Между тем любому специалисту известно, что цемент, бетон и известняк — материалы-антагонисты, в результате их взаимодействия происходит процесс выщелачивания. Известняк лет через 10 превратится в гипс, потеряв при этом, разумеется, всякую несущую способность. Тогда для спасения всей царицынской красоты снова потребуются несчетные миллионы. Будут ли они в распоряжении властей тогда или усадьбе Царицыно суждено разделить судьбу тысяч уже погибших памятников? Не знаю.
— Получается, что нехватка профессионалов способна попросту лишить будущие поколения части нашей культуры?
— Вопиющий непрофессионализм тех, кто порой выигрывает тендеры на реставрацию объектов культурного наследия, — только часть проблемы. Другая касается самого подхода к их охране. Дело в том, что в нашей стране выявление объектов культурного наследия никому не выгодно. Для местных властей каждый новый выявленный памятник становится источником головной боли, который проще снести от греха и выстроить на его месте современное здание, приносящее стабильный доход. Несколько лет назад в самом центре Нижнего Новгорода, например, были уничтожены памятники деревянного зодчества. Освобожденное место было немедленно застроено торгово-офисными зданиями. И никого это варварство не обеспокоило.
— Есть шанс изменить положение дел?
— Для этого необходимо, чтобы изменилось отношение к охране культурного наследия, причем как у руководства страны, так и у рядовых граждан. Это дело очень трудное, долгое, но возможное. Например, в смысле чистки рядов дело постепенно сдвигается в исключительно правильную сторону. «Росреставрация» смогла найти понимание в Министерстве культуры, в результате чего 5 мая этого года свет увидел долгожданный приказ № 474 об утверждении порядка проведения аттестации специалистов в области сохранения объектов культурного наследия. Таким образом, когда процесс аттестации будет запущен, количество непрофессионалов в отрасли все-таки должно уменьшиться.
— Поможет ли это остановить процесс гибели памятников?
— Нет. Пока не будет проявлена государственная воля, дело не сдвинется с мертвой точки. Нужны более жесткие законы, защищающие культурное наследие. Беда в том, что времени остается все меньше. Если в ближайшем будущем не произойдет качественного изменения отношения к вопросам охраны культурного наследия, клиническая смерть памятников, в состоянии которой они находятся сегодня, перейдет в стадию фактической гибели.