- Виталий Лазаревич, как вы узнали о присуждении Нобелевской премии?
- В час дня мне позвонили из Стокгольма. Я сидел за рабочим столом и, честно говоря, ни о какой премии не думал. Моя кандидатура, я знал, рассматривается, хотя это должно сохраняться в тайне. Но в научных кругах имена претендентов на Нобелевскую премию - секрет Полишинеля. Меня вместе с Абрикосовым и Горьковым выдвигали лет тридцать подряд. Поэтому я давно решил: премию не дадут. И спал совершенно спокойно.
- Вы получили премию за работы, которые делали еще полвека назад. Не обидно ждать признания столько лет?
- Не один я такой. Капица получил Нобелевскую премию в 1978 году за исследования, сделанные 40 лет назад. Кстати, свой нобелевский доклад он посвятил не старым работам по низким температурам, а новым - по термоядерному синтезу. Я фактически написал такой доклад, когда мне исполнилось 80. Не потому, что рассчитывал получить премию. Просто хотелось подвести итоги: что я сделал в физике. А сейчас думаю: зачем повторять его в декабре, на церемонии вручения? Это скучно. Зато есть интересный поворот темы. Одна из моих ранних работ по сверхпроводимости, опубликованная еще в середине 40-х, посвящена термоэлектрическим эффектам в сверхпроводниках. И до сих пор она как следует не проверена. Просто это направление сейчас не в моде. Вот я и постараюсь сагитировать с трибуны: может, кто-то, спустя 60 лет, возьмется и продолжит исследования?
- У вас очень широкий спектр научных интересов - от водородной бомбы до сверхпроводников и радиоастрономии. Как вам удается охватить столь разные области?
- Я вообще сторонник широкого подхода к науке. Даже молитву придумал: Спасибо тебе, Господи, что сделал меня физиком-теоретиком. На мой взгляд, теоретическая физика - стержень этой науки. Конечно, без эксперимента тоже нельзя. Но физик-экспериментатор связан своей аппаратурой. А в России в нынешних условиях это страшно трудная вещь. Денег на установки нет, а если есть - аппараты, как спутники, строят годами. А теоретик? Проснулся, открыл книжку Ландау - и мысли пошли по новому направлению. Это великое счастье! В одной из своих книг я перечислил наиболее актуальные проблемы физики и астрофизики в XXI веке. Получилось, многими из них я занимался сам... Хочу подчеркнуть: ни в каком смысле не лезу в великие ученые. Не говорю, конечно, что я - плохой физик. Но была и есть масса людей сильнее меня.
- Однако Нобелевскую премию они не получали?
- В 1930 году настоящую, заслуженную Нобелевскую премию Советский Союз фактически потерял. Два наших физика - Мандельштам и Ландсберг, профессора Московского университета, открыли так называемое комбинационное рассеяние света. Две недели спустя тот же эффект наблюдал и описал индийский физик Венката Раман. Я считаю, Нобелевскую премию за это открытие нужно было давать всем троим. Но ее получил только Раман. Почему? Причины выяснились через 50 лет, когда, согласно правилам Нобелевского комитета, рассекретили подробности получения премии. Оказалось, Мандельштама и Ландсберга выдвигал один-единственный человек - Орест Хвольфстон.
Это очень показательный случай. Российские ученые почему-то не слишком стараются выдвигать друг друга. Я почти уверен, что и меня выдвинули на премию иностранцы. Через 50 лет мои правнуки узнают, так ли это на самом деле.
- Сверхпроводимостью занимались многие. Почему Нобелевская премия досталась именно вам?
- Мне повезло. Я начал заниматься сверхпроводимостью в то время, когда большинству человечества было не до нее. Мы жили в эвакуации в Казани, в холоде, голоде, в ожидании призыва на фронт - я не имел никаких отсрочек. Но там был Лев Ландау, который к тому времени построил теорию сверхтекучести. Я стал заниматься сверхпроводимостью, потом была наша совместная с Ландау работа. А в 1957 году тайну сверхпроводимости раскрыли физики Бардин, Купер и Шриффер. Это было замечательное исследование, они получили за него Нобелевскую премию много лет назад. Я же увлекся так называемой высокотемпературной сверхпроводимостью (ВС).
Последнее, что я делал по сверхпроводимости, относится к 80-м годам. Сейчас я мечтаю дожить до открытия сверхпроводимости при комнатной температуре. Это было бы здорово! Но пока "комнатная" сверхпроводимость - такая же мечта, как в свое время ВС.
- Создается впечатление, что в мире котируется российская физика старой школы. А что же современная - в упадке?
- По сравнению с той же Америкой мы тратим на физику в 50 раз меньше. Теоретическая физика, правда, денег не требует. Но у нас наука долгое время была ориентирована на военные нужды, на прикладные программы. В тех же Штатах теории уделялось гораздо больше внимания. Тем не менее я считаю, ставить крест на российской науке рано, у нас масса хороших физиков.
- На что вы собираетесь потратить премию?
- Меня всегда раздражает, когда заходит речь о деньгах. Да, мне причитается порядка 300 тысяч долларов. Конечно, как и всякому нормальному человеку, деньги нужны. У меня внучка, двое правнуков. Недавно она сообщила, что ее муж остался в Америке без работы. Оба они физики, написали по "Пи-эйч-ди" (аналог нашей кандидатской диссертации), живут в Штатах. Внучка родила двойню и сидит дома с малышами. Думаю, она уже вряд ли сможет заниматься наукой. Наверное, нужно им помочь. Да и многих хороших людей не мешает поддержать...