.jpg)
Репортаж из приемного отделения московской больницы
Вот и я присоединилась к десяткам тысяч сограждан, которые нынешней зимой уже пали жертвою обледенелых тротуаров, скользких лестниц и дворов. Сколько нас точно, никто не знает: графу «гололедный травматизм» из больничных давно убрали. Но не лед с улиц. Из-за которого каждый год мы получаем переломы и вывихи (65-70% всех случаев), сотрясение мозга, различные ушибы и растяжения (22-25%), ранения (4-6%). Помню, за минуту до падения я подумала: надо бы написать репортаж о зимних травмах — актуальнейшая тема! И вот: Что называется, бойся своих желаний.
-Что же вы не сразу обратились, не надо было затягивать, — добродушно выговаривает врач кому-то, кого я не видела за ширмой справа. Судя по доносившимся обрывочным фразам, женщина поскользнулась и ударилась плечом, сильный вывих. Соседу слева повезло еще меньше — ДТП. К нему недавно привезли аппарат УЗИ и только что позвали невролога.
«Кардиология!», «Уролог!», «Травма!», «Офтальмолог!» — то и дело доносится из разных концов большого зала, разделенного ширмами на отсеки. Так началось мое знакомство с работой приемного отделения больницы № 67 имени Ворохобова. Каждый день сюда поступают 200-250 человек: кто-то по скорой, а другие, как я, самотеком, с направлениями из поликлиники. Причем зимой третья часть пациентов — с травмами, нередко из-за падений на улицах:
Мы привычно и часто по заслугам ругаем нашу медицину. А когда в сериалах показывают, как быстро и четко работают врачи, понимающе хмыкаем: кино! Вот и я, когда в травмпункте, где мне поначалу наложили гипс, услышала через неделю, что все же нужна операция, приуныла, предвидя долгие часы очередей и ожиданий.
Скажи мне кто-нибудь тогда, что уже через 15 минут после приезда в больницу окажусь на койке и вокруг меня закипит деловая суета, — ни за что не поверила бы! Первый раз реально, а не в кино я увидела (да и испытала на себе!), как работает система «врач к пациенту», когда все обследования проходишь, практически не вставая с койки — ну кроме рентгена, КТ, МРТ или гастроскопии: для них предназначены кабинеты здесь же, в зоне триажа на первом этаже приемного отделения.
Знатокам виноделия словечко «триаж» хорошо известно. В переводе с французского — это «отбор», «сортировка»: непременный этап подготовки винограда. Ну а что такое триаж в больнице, я узнала от травматолога-ортопеда Эльхана Ахмедова. Который, естественно, пришел не для бесед на отвлеченные темы, а чтобы установить окончательный диагноз и наметить план лечения. Но, увидев мое изумление темпом всего происходящего (с момента поступления в больницу прошло всего 36 минут!), пояснил:
— Все дело в четкой сортировке пациентов по степени тяжести их состояния. Видите, у вас желтый браслет? (А я, признаться, и не обратила внимания на цвет бумажного ободка, который прикрепила медсестра.) Есть еще зеленые и красные. «Краснобраслетники», то есть самые тяжелые, сразу едут в реанимацию. А здесь, в зоне триажа, остаются пациенты средней тяжести, как вы, и «зеленые браслеты». И врачи сами приходят к ним в соответствующий триажный зал, их у нас пять. Эта система в больнице действует уже пять лет и заметно ускоряет процесс обследования.
Тут, наверное, стоит добавить — как правило. В моем случае, как и следовало ожидать, система забуксовала. Точнее, ее цифровая поддержка. Выяснилось, что снимки, сделанные в поликлинике и размещенные в общегородской сети ЕМИАС (да-да, той самой, куда мы заходим посмотреть свою электронную медкарту или записаться к врачу), почему-то не открылись. Подобные сбои порой случаются, помню нечто похожее и в нашей новенькой, с иголочки, поликлинике. Да и с интернетом последнее время что-то стали экспериментировать к месту и не к месту.
Но зато в очереди на рентген я узнала, что у обладателей желтых браслетов преимущество перед «зелеными»: в приоритете те, у кого тяжелее состояние. Логично, хоть и непривычно! Но это все заложено в новый стандарт экстренной медицинской помощи, который внедряют в Москве (см. Наша справка). Пока больниц, где достижим подобный уровень, в столице около половины. Про регионы — лучше в другой раз...
И о радостном: операцию мне делать не стали. Посмотрев снимки, доктор решил, что лучше обойтись без нее — дескать, заживление идет нормально, смещения нет. — Наверное, в травмпункте просто подстраховались, — добавил Эльхан Сабирович. — Ну а мне не привыкать к ответственности, я больше волнуюсь за пациента, хочется найти максимально удачный для него вариант.
Не скрою, нечасто услышишь такое. Мне захотелось узнать о враче побольше, тем более что видела, с каким уважением относятся к Ахмедову в приемном отделении. Спросила, не найдет ли он время ответить на несколько вопросов для читателей «Труда». Вот коротенькое интервью.
— Что вы имели в виду, когда сказали, что не привыкать к ответственности?
— Да, собственно, свою работу здесь. В 67-ю больницу я пришел в 1993 году, еще интерном, после Первого мединститута имени Сеченова (сейчас Сеченовский университет. — «Труд»). Здесь была кафедра травматологии, ортопедии и военно-полевой хирургии знаменитого Георгия Степановича Юмашева. У врачей тут всегда было больше самостоятельности, чем в других стационарах, нам давали проявить инициативу. Работал врачом оперблока, заведовал приемным отделением в корпусе травматологии — позже этот приемный покой упразднили. Понял, что травматологи в твоей команде должны чувствовать, что у них спина прикрыта. Тогда им надежнее работать, и результат лучше. Ну и опыт, конечно, дает уверенность. Защитил кандидатскую, получил высшую квалификационную категорию. С годами легче находить верное решение: в голове накапливается множество вариантов, и в нужный момент оно само всплывает. Главное — достичь оптимального результата для пациента.
— Почитала отзывы ваших пациентов и заметила: многие упоминают, что вы решаете обойтись без операции, когда другие врачи на ней настаивают. Почему? А сами оперируете?
— Конечно, оперирую. Есть случаи, когда без операции не обойтись. Но всегда помню, что разрезать всегда успеем, сначала надо посмотреть, можно ли без этого. А иногда есть прямое противопоказание. Например, была у меня пациентка, молодая женщина. Травма колена, потом сломала голень, крупную трубчатую кость. Ей говорили, что надо оперировать. Но имелось сопутствующее заболевание, при котором нежелательна операция. Решили обойтись консервативным лечением. Процесс был небыстрым, пришлось несколько раз корректировать гипсовую повязку. Но все закончилось успешно. Она до сих пор помнит, поздравляет с профессиональными праздниками и с Новым годом. И таких много.
— А какие травмы сейчас, зимой, встречаются чаще?
— Зависит от возраста. Пожилые женщины чаще всего ломают шейку бедра. У тех, кто помоложе, на первом месте переломы костей кисти или лодыжки. А переломы локтей — вообще всевозрастные, хотя у женщин они все же чаще, чем у мужчин. У молодежи, особенно спортсменов, — голеностоп. Сам много лет играл в футбол, любительский, конечно, так что знаю не понаслышке. Ну а с возрастом мужчины чаще ломают верхний отдел бедра.
— И напоследок — почему все же вы решили стать врачом?
— Я очень рано потерял маму, она умерла в 32 года. Оставила отцу троих детей. Это сильно на меня повлияло. Захотел стать врачом и найти способ лечить, спасать подобных пациентов. Чтобы другие мамы так рано не умирали. В моем понимании Всевышний нашими руками помогает людям, и если Ему угодно — все получится. Ну и, конечно, если пациент верит врачу. Эта вера может помочь там, где бессильны медикаменты...
Наша справка
Новый московский стандарт экстренной медицинской помощи — это система алгоритмов, позволяющая обеспечить неотложную помощь на высокотехнологическом уровне и в кратчайшие сроки. Внедрение этого стандарта в Москве включает несколько этапов.
2018-2022 годы — подготовительный. Эксперимент по внедрению системы «триаж», которая позволяет сортировать больных в зависимости от степени срочности оказания помощи, и принципа «врач к пациенту». Проходил в НИИ имени Склифосовского, ГКБ № 67 имени Ворохобова, № 1 имени Пирогова и в других центрах. Разработка единых алгоритмов медпомощи и стандартов оборудования. Обучение кадров (продолжается поныне).
2023-2024 годы — открытие шести флагманских центров — многопрофильных больниц, где есть все необходимое для максимально быстрой и качественной помощи. Пациенты проводят в центре не более 24 часов, после чего их переводят в профильные отделения, на амбулаторное долечивание или выписывают домой. Уже открыто четыре таких центра: при ГКБ имени Вересаева, в НИИ имени Склифосовского, в Филатовской и Боткинской больницах. На очереди еще два — при ГКБ имени Буянова и № 1 имени Пирогова.
2024-2025 годы — на новый стандарт экстренной помощи переводят 20 крупнейших городских стационаров, оказывающих экстренную и неотложную помощь взрослым.