- Какие яркие впечатления от российской культуры были у вас в последнее время?
- Очень трудно ответить на этот вопрос, потому что четыре года после смерти моего последнего мужа, профессора-онколога Шварценберга, мне было ни до чего. Я ничего не видела. Только год назад стала выходить из мрачной полосы. В чем как раз очень помог спектакль "Владимир, или Прерванный полет". Конечно, я люблю русскую культуру, мой отец Владимир Поляков был оперным певцом, исполнял русскую музыку. Кстати, он не был белым эмигрантом, как это часто говорят. Папа уехал из России еще до революции, потому что хотел воевать с немцами, но его, единственного сына вдовы, по закону не имели права принять в русскую армию, так он отправился во Францию и воевал как французский пилот. До конца он придерживался левых убеждений.
- Ваша русская душа потребовала, чтобы все три ваших сына, хоть они и дети Робера Оссейна и Жан-Клода Бруйе, носили русские имена - Игорь, Петр и Владимир. Расскажите, пожалуйста, чем они сейчас занимаются.
- Они уже взрослые мужики и разъехались по всему свету. Старшему 52, он по специальности актер и художник, но очень пострадал в автокатастрофе (в которой погибли две внучки Марины Влади. - "Труд"). Сейчас захотел приехать со мной в Москву, смотрит город. Средний сын - гитарист, работает в театре и сейчас на гастролях. А младший, как это сказать, - авантюрист. Жил на Таити - видите, на мне жемчужный кулон, это его изделие. Потом завел ферму в Южной Америке, где у него было 10 тысяч коров. Владел рестораном в Южной Африке. Сейчас увлекся фотографией, путешествует по горам.
У меня одна внучка, которая недавно родила мальчика, моего правнука. Но мы с ней практически не видимся, потому что она живет в Южной Америке.
- Слышали, что Михаил Шемякин поставил в Самаре памятник Владимиру Семеновичу, где изображены и вы - с книгой, из-под которой выползает змея? Поползли разговоры: дескать, это месть за то, что в книге вы создали не глянцевый портрет Высоцкого...
- Ну это юмор, я думаю. Надо знать Шемякина, чтобы это понять.