"Так называемый" - поскольку здесь имеет место очевидный ляп. Настоящая Рогожская ямская слобода находится не там, а ближе к центру. Это улицы Школьная, Николоямская и все, что вокруг них. Речь же идет о знаменитом городке старообрядцев, который хоть и называется Рогожским, но был построен за Рогожской слободой.
Повод для реконструкции - столетие "легализации" старообрядчества. В 1905 году вышел Указ "Об укреплении начал веротерпимости в России". Старообрядчество сделалось официальной конфессией, и староверов больше не приравнивали к хлыстам, скопцам и прочим "нелегалам".
Сам же староверский городок возник в 1771 году, во время эпидемии чумы. Здесь, с позволения самого графа Григория Орлова организовали новое, старообрядческое кладбище. Чума закончилась, а кладбище осталось. Больше того, стало центром российского старообрядчества. Тут возводили богатые церкви, селились влиятельные староверы. На Рогожском кладбище покоятся останки Рябушинских, Солдатенковых, Морозовых и Шелапутиных.
Журналист Ксенофонт Полевой восхищался: "Прихожане Рогожского кладбища, староверы по убеждению - это современники царя Ивана Васильевича. Это чистая, неподдельная старая Русь, со всеми ее недостатками и хорошими сторонами".
А мемуарист П. И. Богатырев писал: "Я сам видал, как бывало, народ двигался на кладбище к великой утрене. Богатые - в собственных экипажах на чудных рысаках, кто - на наемных, а пешего народа, как песку, и не сочтешь! Это была удивительная, яркая, своеобразная картина. В ней было что-то таинственное, тяготевшее, как тогда говорили, над раскольниками".
Богатырев был прав. Неопределенное, полулегальное существование старообрядцев вызывало подозрение властей. Здесь то фальшивые деньги искали, то беглых каторжников, а то нелегальную литературу. А простые обыватели, узнав об этом, только ойкали от изумления и восторга.
В конце же позапрошлого столетия произошла и вовсе детективная история. Сначала по городу поползли слухи - дескать, в одной из сторожек кладбища, предназначавшихся для проживания кладбищенских могильщиков, вот уже более десяти лет томится таинственный узник. Он кандалами прикован к стене, он питается лишь черным хлебом и жабами, он совсем потерял человеческий облик и по ночам, словно пес, громко стонет и воет, обращаясь к луне из покрытого грязью окошка.
В конце концов, а именно летом 1901 года эти таинственные сведения дошли до самого начальника сыскной полиции Москвы. Он провел расследование, и выяснилось: узник вправду существует. Зовут его Иван Чупилин, вместе с братьями он торговал в Черкизове свежими овощами, был женат и, в общем, процветал. Но в один прекрасный день его родные вдруг решили увеличить собственные капиталы. Разумеется, за счет богатства самого Ивана. Родственники объявили бедного торговца сумасшедшим, но отвезли его не в специальную лечебницу (где их обман, конечно же, раскрылся бы), а на старообрядческое кладбище. Там они быстро сговорились с неким сторожем, безносым сифилитиком Иваном Слесаревым и оставили ему "буяна". Это произошло в 1885 году.
Шестнадцать лет Чупилин был на привязи. Сначала он лежал, прикованный за талию к стене. Конечно, цепи натирали ему кожу, он невероятно мучался, однако "санитара" Слесарева это не смущало. Проходили годы, и Чупилин ослабел настолько, что Слесарев решил сменить грубую цепь на кожаный ремень. В конце концов узник и вправду лишился рассудка (правда, стал он не буйным, а, наоборот, безответным и тихим), и охранник пошел на великую милость - начал отпускать его гулять по кладбищу. Вследствие такого послабления в режиме дело и стало известно московской полиции.
Газета "Московский листок" возмущалась: "Боже! Что это за страдальческое лицо!.. Весь обросший, с длинной бородой, лохматой головой, в рубашке с каким-то поверх нее надетым не то пальто, не то сюртуком, Чупилин тихо бродит близ сторожки по кладбищу и постоянно делает руками жест, как будто силится что-то снять со своей талии. На него теперь уже почти никто не обращает внимания, но зато и он уже никого не узнает; говорит тихо, несвязанно и бессодержательно, отвечая совершенно не на то, о чем его спрашивают. Задача истязателей, очевидно, блистательно разрешена - разумное существо, человек, быть может, даже имевший какие-нибудь дурные наклонности, обращен в идиота, в существо совершенно неразумное. Казнь, ужаснее которой трудно придумать!"
Сразу после публикации в газете уйма горожан оставила свои дела и бросилась к старообрядческому кладбищу, смотреть на новую московскую диковинку. Но на территорию их не пустили - кладбище временно закрыли по распоряжению полиции. Ремень и прочие вещественные доказательства, конечно же, были изъяты. По делу стали проводить дознание. Начали разыскивать пропавшую жену.
А самого Чупилина, вместо того чтоб сразу же перевезти в какой-нибудь из многочисленных приютов, оставили при кладбище. Разве что полицейский начальник "внушил обитателям Рогожского монастыря о необходимости более заботливого ухода за несчастным Чупилиным".
Вняли обитатели внушению или же не вняли - неизвестно. Москвичи довольно быстро увлеклись другими интересными делами, и история на кладбище была благополучно позабыта.