А вас, Штиглиц, попросим остаться!

9 января, поздно вечером, Роберту-Сергею Штиглицу предстоит защита титула по версии WBO

После того, как Николай Валуев проиграл британцу Дэвиду Хэю, Россия лишилась своего последнего титул чемпиона мира в профессиональном боксе. Впрочем, среди обладателей чемпионских поясов остался еще уроженец России. Нет, речь идет вовсе не о братьях Кличко. Виталий — уроженец Киргизии, Владимир появился на свет в Казахстане. Надежда россиян на Роберта Штиглица.

«Штиглиц» — настоящая фамилия, доставшаяся от отца. Фамилия у его матери тоже боевая — Калашникова. До 20 лет Штиглиц проживал в России. Более того, немецкое гражданство он принял лишь в августе 2009 года, а до того он был россиянином.

В канун Нового года чемпион мира по версии WBO в весе до 76 кг Роберт-Сергей Штиглиц дал интервью корреспонденту «Труда».

— Как все-таки вас звать? В одних статьях пишут Роберт Штиглиц, а других именуют Сергеем.

— В паспорте у меня записано двойное имя — Роберт-Сергей. Так что оба легитимны и равноправны.

— Основатель знаменитого училища Александр Штиглиц вам не родственник? Вы интересовались — как попали ваши предки по линии Штиглицов в Россию?

— Это было в первой половине 19 века. И мои предки, и знаменитый банкир и меценат Александр Людвигович Штиглиц переехали в Россию из Дюссельдорфа. В 1876 году на его собственные средства и называлась тогда Центральным училищем технического рисования. Целью учебного заведения была подготовка «ученых рисовальщиков для ремесел и мануфактур, а также учителей рисования». Училище получило имя Штиглица после его смерти в 1884 году и носило до 1922 года. Потом оно называлось «имени Мухиной». Мой брат, Станислав Штиглиц неплохо рисовал и по окончанию школы туда поступал. Но недобрал баллов. В 1997 году он видел мемориальную доску с изображением основателя и говорил: Александр Штиглиц чертами лица меня ему напомнил. А в 2006 году училищу опять вернули имя Штиглица. Поступал бы брат сейчас, с такой фамилией, наверное, без экзаменов приняли бы (смеется).

— Расскажите о своем детстве.

— Родился я в городе Ейске Краснодарского края. Но там прожил совсем недолго — родители уехали на заработки в городок Белово Кемеровской области, откуда родом моя мама. Там я впервые занялся спортом. С 6 до 8-летнего возраста — футбол. Потом перешел на классическую борьбу и в этом виде спорта довольно быстро добился успехов. По крайней мере, на соревнованиях стал выступать еще совсем маленьким. Когда мне исполнилось 10 лет, мои родители снова переехали в Ейск. Там не было секции борьбы, и потому какое-то время я ходил на каратэ. Потом, когда мне исполнилось 15 лет, друг нашей семьи Борис Николаевич Стариков уговорил заняться боксом. Он со мной работал все время, иногда на пару с Николаем Николаевичем Кривошапко. Именно благодаря их мастерству и настойчивости я после школы выполнил норматив мастера спорта, два раза выигрывал зону России и участвовал в двух финальных турнирах чемпионата России. «Прицепом» за мной пошел и мой младший брат. Станислав также довольно напряженно тренировался и не без успеха выступал. Я уехал в Германию в возрасте 19 лет. Брат к тому времени был кандидатом в мастера. Но у него обнаружили заболевание, связанное со слухом. По мнению врачей, от занятий боксом проблемы могли усугубиться, но брат какое-то время даже подделывал себе медицинские справки, чтобы быть допущенным на соревнования.

— Родители к спорту имели отношение?

— Никакого. Отец всю жизнь работает шофером самосвала, мама была технологом ЭВМ, а когда надобность в этой профессии отпала, переквалифицировалась в кондитера. Но они всегда поощряли наши занятия спортом.

— Каким образом вы попали в Германию? Вас немецкие промоутеры заметили?

— Нет, меня пригласил туда друг моего отца Йоахим Бенк, уехавший в Германию из Ейска. Уже в Германии он стал моим крестным. В 23 года перед свадьбой я решил креститься. Первое время я пожил у него в Магдебурге. Он мне сказал: в Магдебурге открывается боксерский клуб. И я решил себя там попробовать. Уровня моего мастерства оказалось достаточно, чтобы подписать контракт. Первое время, правда, на малую сумму. С контрактом на руках я съездил в Москву. Получил в немецком посольстве рабочую визу, и по возвращению в Магдебург клуб сразу предоставил мне жилье, через два месяца — подержанную машину. Я был на полном обеспечении. Пока поднимался вверх, побеждая и выходя на более серьезных соперников, контракты 3 раза пересматривались и увеличивались.

— Как у вас и вообще в вашей семье со знанием языков?

— Пока мой дед по отцу жил до войны в Поволжье, там в местах компактного проживания немцев все владели двумя языками, а мой дед по-немецки говорил лучше, чем по-русски. Но когда их во время войны депортировали в Казахстан, они ассимилировались с другими национальностями. Мой отец по-немецки говорил уже плохо. А вот его сестра — моя тетя — в Кокчетаве вышла замуж за русского, но оставила себе фамилию Штиглиц и очень ревностно сохраняла немецкие обычаи. По крайней мере, когда мы с братом на каникулы к ней приезжали, она с большим энтузиазмом принималась нас учить немецкому. Кроме того, в школе я учил немецкий с первого класса. Но когда в 19 лет впервые попал в Германию, владел немецким на довольно элементарном бытовом уровне. В разговоре с тренером обходился без переводчика, но затруднения при общении испытывал немалые. Дважды в неделю ходил на курсы немецкого и довольно старательно занимался. Тем не менее, прошло не менее трех лет, пока я не начал уверенно разговаривать и читать. Все это время я старался смотреть только немецкие телепередачи, хотя и русскоязычные каналы в Германии легко доступны.

— Ваша жена немка?

— Ее история похожая на мою. Папа немец, мама русская. Родом из Челябинска, но их семья переехала в Германию раньше меня. С 11 лет она уже училась в Магдебурге. И когда мы с ней познакомились, она на немецком говорила увереннее, чем на русском.

— К спорту она имела отношение?

— Никогда и никакого. Мы с ней познакомились на шашлыках, которые организовал мой крестный. Будущая жена с вечеринки на своей машине «подбросила» меня к моему дому, так и познакомились. Она — парикмахер, довольно высокого класса. Так что и интересы у нее далекие от спорта — прически, косметика, мода. Но на всех моих боях присутствует и, конечно, очень за меня переживает.

— А сын по-русски говорит?

— Оскару сейчас три года. С шести месяцев он ходил в ясли, потом в садик. Немецкий для него основной язык. Но дома мы с ним стараемся говорить и по-русски. Я считаю: хорошее знание второго языка — по сути, вторая профессия. Тем более, Россию я считаю перспективным регионом. А самое главное, к нам часто приезжают бабушка и дедушка, друзья, которые немецким не владеют. Оскару надо с ним общаться по-свойски, а не как с чужими. Когда мы его возили в Россию, Оскар все понимал, что ему говорят. Но сам говорил по-русски неуверенно. Но я постараюсь, чтобы Оскар учил еще и третий язык — английский. У меня с английским вообще никак. Когда ездил в США и Англию, без переводчика совсем не мог ничего понять. Чувствовал себя очень неловко. А ведь в будущем наверняка знание английского понадобится.

— Сын уже понимает, что папа у него профессиональный боксер?

— По субботам я его беру на тренировку, и Оскар в спортзале «отрывается». Он не только по мешкам бьет, но и с удовольствием возится с любым спортивным инвентарем. А когда меня по телевизору показывают, он понимает: папа в «ящике»-то же самое, что и папа, который дома.

— В какой мере у вас сохраняется связь с Россией?

— В России живут мои родители, брат, которого, правда, я собираюсь постепенно перетащить в Магдебург. Он сейчас «таксует» в Ейске. До лета 2009 года я сохранял российское гражданство. К сожалению, двойное гражданство с Россией не предусмотрено. Уже три года назад мне промоутер и менеджер настойчиво предлагали поменять российское гражданство на немецкое. Я долго отказывался. Но с практической точки зрения оказалось очень непросто жить в Германии с российским гражданством. Особенно хлопотно стало ездить на бои в США или в Великобританию — непросто получать их визу. И вот летом я не без сожаления отказался от российского гражданства. Родители у меня продолжают проживать в России. Мама — в городе Белово Кемеровской области, а моя бабушка (ее мама) в селе Пермяки, неподалеку. Папа и брат Станислав живут в Ейске. Оба шоферят. За 8 проведенных в Германии лет я 8 раз приезжал в Россию. Последний раз — поддержать мою подругу по команде Наташу Рагозину. Наташа, кстати, и с моей женой крепко сдружилась. Вообще нас в Свердловске, то есть — Екатеринбурге — приняли потрясающе. За прошедшие 8 лет Россия довольно сильно европеизировалась, это даже в глубинке заметно. Прошлым летом я яростно болел за сборную России на чемпионате Европы по футболу. Я вообще не фанат, даже матчи бундеслиги не смотрю. Но когда мне рассказали — какую яркую игру показали россияне в матче со шведами, я уже не отрывался от Аршавина и его компании.

— На каком языке новости смотрите?

— Из России — только на русском, и только от российских телекомпаний. В первые годы пребывания в Германии я заставлял себя смотреть голливудские фильмы на немецком, и эта привычка осталась. Но смотрю много российских фильмов, естественно, на русском языке. Очень переживал за аварию на Невском экспрессе, а также, узнав о смерти Штирлица, в смысле — прекрасного актера Вячеслава Тихонова.

— Вас в детстве сверстники по поводу фамилии не дразнили?

— По-всякому бывало. Когда приходил в новый класс, приходилось отстаивать свое «я», иногда в довольно жестоких драках. После того, как в одиночку побил троих, одноклассники, наверное, и на безобидные шутки не решались. А друзья постоянно и разведчиком меня называли, и специально ловили момент, когда по конкретному случаю можно было сказать: «А вас, Штирлиц, попрошу остаться». Хотя на самом деле такой фамилии «ШтиРлиц» в Германии нет. По крайней мере я такой не встречал. А ШтиГлиц (Щеглов) распространенная. В 19 веке много моих однофамильцев уехало и в Россию, и в США. Некоторые сейчас из Америки приезжают, по-немецки совсем не говорят.

Профессиональный бокс: русская надежда на немецкого чемпиона

В Советском Союзе профессиональный бокс был под запретом. Даже признавая несомненные заслуги того же Кассиуса Клея (позже взявшего себе псевдоним «Мухамед Али»), Джорджа Формена, Марвина Хаглера и других выдающихся мастеров, наши журналисты считали в каждом своем очерке на эту тему считали своим долгом высказать что-либо пренебрежительное, а то и вовсе уничижительное в адрес профессиональных бойцов.

Ситуация сильно изменилась в начале 1990-х. Нашим боксерам разрешили переходить в профессионалы, и многие чемпионы стали активно подписывать контракты. Но если говорить точно и объективно, в некоторых случаях больше торопились не сами боксеры. Еще больше спешили наши спортивные чиновники. Как рассказал нашему корреспонденту нынешний тренер Николая Валуева Александр Зимин, он рассчитывал, что с тренировавшимися у него боксерами, в том числе и победителями чемпионатов Европы и мира, подпишут контракты промоутеры из США — Мекки профессионального бокса. Но в московских кабинетах всю группу Зимина почему-то оптом направили в Японию. Именно ученику Зимина Юрию Арбачакову там и довелось стать первым нашим чемпионом среди профи. Позже его успех повторили Орзубек Назаров, Костя Цзю (причем. во всех основных версиях профессионального бокса), Роман Кармазин, Олег Маскаев, Николай Валуев, Султан Ибрагимов, причем, трое последних — представители самой престижной, супертяжелой весовой категории. Из представителей других советских республик громкие победы и титулы завоевывали братья Кличко, Артур Абрахам (Аветик Абрамян), Василий Жиров, Артур Григорян, Руслан Чагаев.

Несмотря на то, что множество россиян и представителей ближнего зарубежья и сейчас проводят великолепные бои в разных категория, собирают громадную телеаудиторию во всем мире, на данный момент ни одного представителя России среди обладателей поясов нет. Единственный, среди чемпионов, уроженец нашей страны, в августе 2009 года принявший немецкое гражданство, — чемпион мира по версии WBO Роберт-Сергей Штиглиц. В Германии он очень популярен. Среди российских же болельщиков просто мало кто знает, что Штиглиц — наполовину русский по крови, да и вообще по-русски он говорит лучше, чем по-немецки, и в нашей стране у него много родственников и друзей.