.jpg)
Столетие «Кукрыниксов» отметили широкой ретроспективой
В 1924 году в недрах легендарного московского художественного института ВХУТЕМАС сложилось трио молодых художников. Поначалу название коллектива вобрало первые слоги двух фамилий — студента из Казани Михаила Куприянова и уроженца Тулы Порфирия Крылова, вдвоем рисовавших стенгазету и подписывавшихся то «Кукры», то «Крыкуп». Когда в тандем влился прибывший из Рыбинска Николай Соколов, название группы дополнилось его псевдонимом «Никс». Спустя всего десяток лет имя Кукрыниксов было уже широко известно, хотя до войны в основном благодаря шаржам, еще не составившим крупного вклада в арсенал пропаганды. Выставка в Манеже, организованная «РОСИЗО» по случаю юбилея знаменитой троицы, прослеживает весь творческий путь группы длиной в 60 лет, приведший ее на советский олимп, равно как и камерные работы каждого художника в отдельности.
Этот проект вполне можно расценивать и как предварительный этап празднования 80-летия Победы. Кто из мастеров карандаша и кисти, как не Кукрыниксы, приближал ее наступление. Несмотря на трудности, это был их звёздный час, апогей творчества. Неслучайно именно на фоне произведений той поры был написан портрет коллектива — торжественно, как триумфаторов изобразил их уроженец Палеха и продолжатель тамошней иконописной традиции Павел Корин, знаменитый автор цикла о полководцах — триптиха об Александре Невском и портрета Георгия Жукова.
В дни Великой Отечественной «Окна ТАСС» чуть не каждый день обновлялись плакатами Кукрыниксов, в дальнейшем тиражируемых в миллионах экземпляров. Карикатуры на врагов, листовки для распространения в зоне оккупации, даже инструкции к употреблению концентратов для советских бойцов, снабженные задорными рисунками и стихами, — результат неусыпного труда ударников идеологического фронта.
Уже по окончании войны коллективом были написаны большие полотна, знакомые почти каждому жителю СССР: картина «Таня», воспевающая подвиг Зои Космодемьянской, «Конец», обличающий Гитлера и его приспешников, сгрудившихся в бункере перед поражением. Самая тонкая из картин этого цикла, «Бегство фашистов из Новгорода» с собором св. Софии Новгородской, тоже драматична: пронзительную ноту вносит древняя архитектура с утратами, когда в кремле орудуют захватчики.
В последние годы Центральный выставочный зал «Манеж» всё активнее возвращает себе роль важной официальной площадки, присущую ему в советское время. Вероятно, ушли надолго дерзкие выставки и ярмарки современного искусства типа «АртМИФ», потрясавшие основы отечественного официоза с 1990-х. Редкие гастроли заморских проектов вроде показа Фриды Кало тоже стали забываться. В 2010-х здание в горячие для выставочного дела ноябрьские дни заполоняли колоссальные мультимедийные экспозиции цикла «Россия — моя история», порой оттеняемые и дополняемые проектами вроде нашумевшего в 2015 году «Романтического реализма»: по мнению одних, он произвел деконструкцию сталинского искусства, согласно другим — восславил его. Все эти проекты явно отвечали насущным политическим задачам, отчего мне порой вспоминались выставки в Манеже «при старом режиме», посвящённые то некоей славной дате советской эпохи, то очередному съезду КПСС, который встречали отчетом Союза художников СССР. Честно говоря, те масштабные смотры бывали выше профессиональным качеством многих нынешних, ведь и делали их крепкие профессионалы, пусть скованные цепями идеологии. Правда, о чем повествовали большинство тех экспонатов, что называется, без слез не вспомнишь...
В этом году грандиозных экспозиций от команды «Россия — моя история» не видно, а на фоне масштабной ретроспективы советских генералов от искусства проходит лишь камерная «Русь литературная»: иллюстрации к русской классике и фольклору, а также офорты и зарисовки на тему Москвы. Это привносит дополнительный акцент в ретроспективу Кукрыниксов, ведь в обширной экспозиции из трехсот предметов отвели место и их книжной графике. Однако при всей ее мастеровитости, при полученных за эти труды премиях вроде Сталинской и Государственной заметно, что в иллюстраторском жанре тройка сенсации не произвела, а скорее шла в общем русле. Хотя среди их преподавателей во ВХУТЕМАСе были настоящие столпы графики — например Владимир Фаворский. Впрочем, институт они окончили как живописцы, но и тут к учителям вопросов нет: скажем, Крылов учился у Александра Осмеркина, а в аспирантуре у Петра Кончаловского; в дальнейшем он нередко писал и выставлял поэтические пейзажи, милые цветочные натюрморты, подернутые романтическим флером женские портреты... У всех троих точно такое же, с минимальными вариациями, «чистое искусство для себя» вполне академического толка. Где ни малейшего намека на ту острую, в самом деле запоминающуюся манеру сатириков, с которой Кукрыниксы вошли в историю.
.jpg)
Реагировать на выставку можно по-разному. Кто-то приходит в восторг от давно знакомых картин и карикатур, кто-то воротит нос при столь глубоком погружении в эпоху, от которой мы так долго и мучительно уходили. В любом случае творчество Кукрыниксов неотъемлемо от истории страны, и уже в этом ключе оно вызывает отклик. Особенно интересно узнать, что, прежде чем стать лицом советской политической сатиры, они пробовали силы в совсем иных жанрах. Первым делом по пути к главным залам выставки вы проходите сквозь коридор, где развешены уморительные сценографические эскизы к спектаклям в постановке Всеволода Мейерхольда. Всё это буйство красок оттеняет фотография трио в совсем молодые годы, и этим дерзким ребятам веришь. Хотя были они искренними, наверное, и в пору, когда делали свои первые сатирические плакаты, осмеивая кулаков и клерикалов. Без сомнения, гордились Золотой медалью Всемирной выставки в Париже (1937). А вот не пришлось ли позже прятать почётный диплом к этой медали? Ведь она — за фарфоровые дружеские шаржи на деятелей театра, среди которых и тот же Мейерхольд, арестованный два года спустя после того парижского триумфа, а еще через год убитый в застенке...
.jpg)
Выставку Кукрыниксов собирали по различным музеям, от Русского до областных, включая Тульский (кстати, имени Порфирия Крылова), а если б международная обстановка была поспокойнее, то и флорентийскую галерею Уффици можно было бы попросить поделиться его вещами.
Это пикантный момент: сколь ни обличали три художника политиков и образ жизни Запада (а выставка дает подробнейший отчёт об их идеологической активности во время холодной войны), но за рубеж ездили исправно, и не только как туристы, но с выставками в самом логове врага, например в Италии. А впрочем, кому же ездить и показывать таланты советского народа, как не Героям Социалистического Труда, народным художникам РСФСР и СССР, многажды орденоносцам, лауреатам всех возможных премий: первую Сталинскую им вручили в 1942 году, разумеется, за серию политплакатов и карикатур, третью за ту самую картину «Конец», а пятую, последнюю, в 1951-м — за серию плакатов «Поджигатели войны», а также иллюстрации к роману М. Горького «Мать». При новых временах героям досталась и Ленинская премия (1965) — за серию политкарикатур в газете «Правда» и журнале «Крокодил»: эти две редакции можно считать вотчиной прославленной троицы. Сотрудники главного сатирического печатного органа вспоминали, что годами могли не видеть самих Кукрыниксов, но свои эскизы те присылали исправно. Да и постоянное их присутствие в еженедельнике подтверждает целый зал «крокодильих» обложек с карикатурами орденоносного трио, завершающий экспозицию. Надо сказать, что зрителям тут в самом деле интересно, видно, что наконец они могут расслабиться, пройдя сквозь строй острых, выразительных, но уж больно идеологически нагруженных работ в разных жанрах и техниках.
На вернисаже многие с неподдельным вниманием рассматривали невеселые, на мой взгляд, хоть и смешные картинки с обложек, уточняя даты событий (например, фултонской речи Черчилля — 1946-й, как же, помним вехи холодной войны!). Кто-то предавался ностальгии, поскольку «Крокодил» был любимым изданием...
Зная о советских «творческих бригадах» при крупных художниках официоза, можно предположить, что и в роскошной мастерской на улице Горького наши герои творили не в гордом одиночестве, а подобно мастерам Возрождения, имели под рукой целую артель профессиональных помощников. Кто знает... Но один из этих «сотворцов» точно не принадлежал к категории исполнительных подмастерьев — им был поэт Самуил Маршак, присоединившийся к трио в годы войны. Как видим, когда «страна звала» и «партия приказывала», никто не оставался в стороне от работы на Победу, включая автора сверхпопулярных детских стихов и изящных переводов с английского. На какой-то период троица даже изменила сам псевдоним на «Маршкукрыниксы».
Среди огромного наследия трио, помимо военных плакатов и карикатур, в самом деле великолепных, но известных вдоль и поперек, весьма интересны шаржи на литераторов. За них в 1931 году художников похвалил сам Максим Горький, дав совет следовать в этом направлении. Пародировать таланты мастера не прекращали почти до конца дней, а работу не оставляли и в 1980-х. Из жизни уходить стали в 1990 году, последним умер уже в 2000-м Соколов; разумеется, все удостоились Новодевичьего кладбища.
.jpg)
Умение Кукрыниксов схватить в облике характерное, утрируя черты, доносят и зарисовки, сделанные на Нюрнбергском процессе. В этом случае нет ни малейшего сомнения, что художниками двигали сильные эмоции. Это уже не шаржи, но и не карикатуры: ну как подобрать слово для портрета лютого врага? Гротеск, наверное. И на контрасте — пейзажи самого города, родины великого Дюрера, и беглые этюды с изображением жителей Нюрнберга, таких жалких после поражения Германии и жизни под бомбёжками. Как бы ни работал художник «на идеологию», но приученная к добросовестному труду рука с кистью или мелком врать не способна.