Пушкин и Гоголь уходят за суммы, которые и не снились самим писателям
Тому, что Россия — пока не центр мирового аукционного дела, множество причин, от устройства законов до отсутствия традиций, сравнимых по давности с лондонскими или парижскими... Тем не менее и у нас существуют аукционные дома, а среди вещей, которыми там торгуют, на одном из первых мест литературные памятники. Что говорить — «самая читающая страна». И названия лотов, и их стоимость подчас весьма впечатляющи, если не сказать баснословны. Но многое ли из этой сокровищницы, мелькнув на несколько дней в публичном поле, затем в нем и остается, попав, допустим, в музеи? А если нет, то почему так?
Ну вот, например, на эти дни заявлены торги одного из самых известных российских аукционных домов — «Литфонда». Сам официальный релиз с описанием лотов — уже поэма. Впрочем, как может быть иначе, если продается, допустим, написанное рукой юной влюбчивой Цветаевой письмо ее университетской пассии: «... Мне очень трудно теперь стало Вам писать, какое-то неуверенное чувство... Я еще сказала Вам: «Если буду объясняться в любви — Вы не верьте. Весной я всякому готова!»...
Это послание к студенту медицинского факультета Петру Юркевичу оценено в 2 млн рублей — по цене не слишком притязательного семейного авто. Впрочем, торги — затея с непредсказуемым итогом. Недавно автограф, оставленный той же Мариной Ивановной на врученной Пастернаку книге «Царь-девица», ушел с молотка за 6,7 млн, а это уже полноприводный кроссовер.
В числе других выставленных жемчужин — первое печатное произведение Достоевского «Бедные люди», выпущенное в 1847 году в типографии Эдуарда Праца. Как рассказывает коллекционер прижизненных изданий Федора Михайловича Николай Паншев, это единственная книга классика, опубликованная до каторги. «Лет 20 я усиленно искал ее, собрал почти все книги Достоевского, изданные при его жизни, некоторые попадали ко мне по несколько раз, но «Бедных людей» 1847 года я не видел и уже думал, что никогда этой книги мне не найти». Она нашлась случайно в 1996 году, да еще и «в удивительной сохранности». За дебютного Достоевского в «Литфонде» назначили цену в 2,8 млн.
А список раритетов возглавляет первое прижизненное издание Николая Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные пасичником Рудым Паньком», выпущенное в типографии Плюшара в Санкт-Петербурге в 1831–1832 годах. Примечательно, что на второе издание гоголевских «Вечеров...» рецензией откликнулся сам Пушкин, написав в первом томе «Современника» за 1836 год: «Читатели наши, конечно, помнят впечатление, произведенное над ними появлением «Вечеров на хуторе»... Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времен Фонвизина!».
Топ раритетов возглавляет первое прижизненное издание Николая Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные пасичником Рудым Паньком», выпущенное в типографии Плюшара в Санкт-Петербурге в 1831-1832 годах. Примечательно, что на второе издание гоголевских «Вечеров...» рецензией откликнулся сам Пушкин, написав в первом томе «Современника» за 1836 год: «Читатели наши, конечно, помнят впечатление, произведенное над ними появлением «Вечеров на хуторе»... Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времен Фонвизина!».
Оба издания «Вечеров» усердно читались и «зачитывались», постепенно исчезая из обращения, что сделало их драгоценной редкостью. Первоначальная ставка — 7 млн. Впрочем, как считает гендиректор «Литфонда» Сергей Бурмистров, в нынешних торгах ничего особенного нет.
— Мы проводим по девять аукционов в месяц, и два-три из них связаны с лотами музейного уровня. До недавнего времени самой дорогой книгой, проданной на «Литфонде», был «Ладомир» Велимира Хлебникова 1920 года с его автографом, он ушел за 18 млн, но месяц назад мы продали прижизненное издание «Евгения Онегина» за 26 млн рублей.
Книги в России — самый распространенный предмет коллекционирования, они занимают 40–50% лотов всех аукционных домов, которых в стране порядка двухсот.
— У наших коллекционеров и наследников попадаются уникальные вещи, — продолжает Сергей Бурмистров. — Как библиофила меня потрясло прижизненное издание гримуаров — учебника магии Иоганна Георга Фауста. Не героя Гете, а его исторического прототипа. Книга XVI века не была ни на одном из мировых аукционов. Даже в центральных европейских библиотеках такое непросто найти — там и переизданиями XVIII века дорожат. Притом сопоставьте: у нас лот выставлен за 1, 4 млн рублей, а на «Сотбисе» или «Кристисе» он шел бы минимум за сто тысяч долларов. Наш антикварный рынок ограничен правовым регулирования — на вещи старше ста лет нужно особое разрешение Минкульта, которое получить практически невозможно.
Наверное, страстным почитателям Пушкина, Гоголя, Достоевского, Булгакова и Цветаевой отрадно осознавать, что автографы кумиров не покидают пределов родины. Но много ли толку от раритетов, припрятанных в чьих-то сундуках? Хотя коллекционер коллекционеру рознь. Александр Васильев, Петр Авен, Виктор Бондаренко, Виктор Вексельберг, Ильдар Галеев охотно отдают свои «трофеи» на выставки, однако есть и те, кто предпочитает хранить сокровища в сейфах. Тех и других примерно поровну.
На мой вопрос, попадаются ли среди аукционных покупателей представители музеев, в «Литфонде» ответили — да, но на их долю приходится не более 2–3% покупок. Причины просты: ограниченное бюджетное финансирование и громоздкая процедура согласования.
— По нашим правилам, вещь нужно выкупить в течение месяца, ведь владельцы не готовы ждать денег бесконечно, — отмечает Сергей Бурмистров. — А музеям, случается, и полгода на соблюдение всех формальностей нужно. Если только не покупают на деньги меценатов: недавно у нас было продано роскошное зеркало с императорской яхты, и покупатель, известный бизнесмен, подарил его питерскому музею.
Что же до литературных музеев, то если они не созданы «по горячим следам», то есть сразу после ухода писателя из жизни, число меморий в них, прямо скажем, не зашкаливает.
— Обычно экспозиция комплектуется за счет рукописей, прижизненных изданий, некоторого количества личных вещей. Остальное — фантазии на заданную тему: предметы эпохи, инсталляции из разряда «быт и окружение», — рассказал директор Музея Серебряного века Михаил Шапошников. — На аукционах нам приходится покупать нечасто, в основном фонды пополняются другими способами — из архивов, собраний наследников, коллекционерских даров.
P.S. Литературные редкости — не самый денежный сектор рынка на том же «Литфонде». Недавно здесь продали квартиру в маршальском доме («Дом со львами») на Патриарших. Она ушла за 160 млн рублей. Пушкину с Гоголем и не снилось...