- Юлик, мы с тобой сто лет знакомы, поэтому давай обойдемся без излишних церемоний.
- Давай, дуй.
- И мой первый вопрос к тебе как к крупному знатоку геронтологических проблем. Скажи, 60 лет - это то же самое, что 50, или 60 все-таки покруче будет?
- Отвечаю: изучение геронтологических проблем проходит трудно. Поскольку умственно ощущаю себя переростком-девятиклассником, а физически - лет на 46. Так что извини.
А если серьезно, то, поскольку, по моим наблюдениям, ты тоже приближаешься к опасной зоне первых юбилеев, скажу тебе честно: ничего не бойся. Когда я был на 60-летнем юбилее своего отца - к слову сказать, крупного врача, заведующего кафедрой Бакинского мединститута - мне все происходящее казалось пародийным сном. Эти подарки, слова, монбланы поздравительных адресов на столе... Словом, игры пожилых дядечек, к которым я никогда принадлежать не буду, самонадеянно думал я. И вот сам сподобился...
Но если к юбилейной дате не относиться всерьез, то все происходящее можно пережить. Я лично рассматриваю юбилей как еще одну возможность повстречаться с друзьями, поболтать и, что скрывать, выпить. Обычно я свой день рождения либо не отмечал вовсе, либо переносил на осень. Родиться 8 августа - хуже для человека нету. Глупо говорить своим друзьям: дорогие Эльдар Александрович и Александр Анатольевич (имеются в виду Рязанов и Ширвиндт. - Л.П.), бросайте свои валдайские тенистые пляжи и прилетайте на 2 часа в жаркую пыльную Москву, чтобы выпить за мое здоровье. Так что жду большое количество поздравительных телеграмм с разбросом адресов от Лазурного берега до Камчатки. Но несколько сотен близких мне людей, в том числе, надеюсь, и ты, на мой день рождения придут, и праздник будет веселый.
- Кстати, по поводу 8 августа. Я провел крупные биографические изыскания и выяснил, что ты родился в один день с Александром Ханжонковым, Дастином Хоффманом, Станиславом Садальским, Верой Засулич, Анатолием Собчаком, Светланой Савицкой... Скажи, чье соседство по календарю знаменательных дат тебе льстит, а чье, наоборот, огорчает?
- По этому поводу напомню тебе тост нашего общего друга Максуда Ибрагимбекова. Когда мы собирались теплой компанией, он любил повторять: давайте выпьем за то, что за нашим столом нет ни одной противной морды, что по нынешним временам большая редкость. Так вот, в названном тобой списке нет ни одной неприятной мне персоны, что радует.
- Это относится и к террористке Вере Засулич?
- А что, Вера Засулич была очень интересным, ярким человеком. Ты будешь удивлен, но в юности я даже читал разные толстые книжки. Помню, досконально проштудировал академическое издание под названием "Дело Веры Засулич". Так вот, хотя она тяжело ранила генерал-губернатора Трепова, но суд присяжных ее в итоге оправдал. А вообще, ты же знаешь, что я человек мирный, неконфликтный, и на всю Москву наберется только несколько человек, преимущественно из секретариата Союза кинематографистов, с которыми я не хотел бы соседствовать ни в календаре, ни за столом, ни на улице, ни на одном гектаре... Но их в этом списке, слава Богу, нет.
- Прости за сравнение, но ты, подобно Чехову, Булгакову, Горину, Арканову, пришел в мир литературы и искусства из медицины...
- Ты забыл еще Розенбаума...
- Поправка принимается. Скажи, твои познания в области психиатрии где больше пригодились: в кино, шоу-бизнесе, на телевидении, в Государственной Думе?
- Подозреваю, читатели "Труда" будут в этот раз больше наслаждаться твоими остроумными вопросами, чем моими глупыми ответами. Но что делать: ты профессионал, который классно подготовился к беседе, а я дилетант, застигнутый тобою врасплох. Но, как умею, отвечаю. Конечно, сумасшедший дом, в котором я проработал 4 года, мне больше всего напомнила Государственная Дума. Был такой депутат М. (я не хочу делать ему рекламу и называть лишний раз фамилию), так вот, он вел себя то как тихо, то как буйно помешанный. И все время менял пиджаки. По этому поводу я даже родил одну фразу, которая имела некоторое хождение в народе: "депутат М. в пиджаке цвета бедра раненой лани". Мне все время хотелось вспомнить свою медицинскую практику и сделать ему успокоительный укол - он на это просто напрашивался.
Но главным пациентом, который поражал меня все время пребывания в Госдуме, был все-таки Жириновский. Его трюки, эскапады, кунштюки, кувыркания сегодня стали настолько общим местом, что ему даже иногда поручают озвучивать тайные мысли закулисных околокремлевских стратегов, но тогда это все было омерзительно внове. А эти его то ксенофобские, то глупо русофильские выпады... Я сказал тогда ему с трибуны: Владимир Вольфович, как православный православного, прошу, не позорьте нацию...
- Пришла пора вспомнить твое славное кавээновское прошлое. Многие помнят, что ты возглавлял команду веселых и находчивых города Баку. Скажи, это тогда родилась твоя шутка "С меня как с Гусмана вода"? То есть ты уже тогда был вальяжным, ленивым, безответственным эпикурейцем?
- Обижаешь. Этой фразой я позиционировал себя, как модно нынче говорить, в качестве бойца, атлета и воина, а не эпикурейца, гурмана и сноба. Я жил тогда и впрямь беззаботно и весело. Еще были живы мои родители, а кругом мерцал призывными огнями, манил пляжами родной теплый город, когда все бакинцы за меня, а я - за каждого бакинца. Если я заболею, наивно думал я, меня вылечит папа. Нет уже папы, мне самому 60 лет, и здоровье все чаще хромает. Со временем, конечно, краски того наивного рыцарского лозунга поблекли, и я не стал бы сегодня так беззаботно писать на своем щите, что все напасти с меня - как с гуся вода. Не знаю, стал ли я с годами мудрее, но я, во всяком случае, стал лучше понимать, что те или иные неосторожные или заведомо злые слова, поступки могут наносить раны даже на хорошо выдубленные жизнью шкуры людей. В том числе и на шкуру такого отъявленного оптимиста, каким был я.
- В твоем монологе прозвучали грустные ноты. Но я все-таки постараюсь вновь вернуть тебя к более веселым материям. Злые языки говорят, что в КВН на смену еврейской мафии пришла мафия кавказская. Скажи честно, ты к какой из них принадлежишь?
- С гордостью могу сказать, что, когда в перестроечные годы меня назначили директором Дома кино, то мой тогдашний заместитель писал в КГБ анонимки, что я принадлежу к кавказской еврейской мафии. И нам с щирым кавказским евреем Витей Мережко пытались в первые месяцы нашей работы пришить дело, будто вместо бильярдной мы хотим открыть шашлычную. Чушь собачья.
Точно такой же чушью является утверждение, будто в КВН заправляют всем евреи и кавказцы. Я ненавижу все проявления ксенофобии и даже шутки не люблю на эти темы. И ответственно могу сказать, что КВН - это русская игра. В самом хорошем смысле этого слова. КВН - это продукт русской культуры, русского народа. В эту игру на просторах СНГ играют около 5 миллионов. Более того, это игра русскоязычных людей во всем мире. Сегодня проходят чемпионаты Америки, Канады, Австралии, Франции, Израиля, Германии по КВН. Это единственное телевизионное шоу, не украденное, не купленное нами, а придуманное самими. Впрочем, в КВН играют не только те, кто мечтает попасть в "ящик". Многие занимаются этим вполне бескорыстно, как бескорыстно гоняют мяч на пустыре дети, не думая, что можно с помощью футбола зарабатывать большие бабки где-нибудь в лондонском "Челси"...
За сорок лет школу КВН прошли миллионы и миллионы. Это не просто такая, знаешь, масонская ложа остроумных людей. Это целый пласт нашего общества, воспитанный на особой театральной, музыкальной, карнавальной культуре. И я счастлив, что принадлежу к ней.
- Но ты не только знатный кавээнщик, но еще и кинорежиссер. Энциклопедии пишут, что ты снял семь фильмов. Отсюда уже недалеко и до "Восьми с половиной"...
- Если быть точным, я снял пять фильмов, но семь единиц, поскольку два фильма были двухсерийные. Я не замахиваюсь на лавры Феллини, фильм которого "Восемь с половиной" ты изящно обыграл в своем вопросе. Но мне и сегодня не стыдно за три свои картины, снятые еще в Азербайджане, до переезда в Москву. Это картина "В один прекрасный день" по сценарию Максуда Ибрагимбекова, где свою первую главную роль сыграл Семен Фарада. Это фильм "Дачный домик для одной семьи" по сценарию Рустама Ибрагимбекова, где блеснул Игорь Кваша. И это музыкальный истерн "Не бойся я с тобой". Как теперь принято говорить, эта картина - прости за нескромность - стала культовой. Кстати, сегодня, в день моего рождения, ее покажут по Первому каналу.
А что до восьми с половиной... Не знаю, где я возьму половинку, но восьмую картину надеюсь снять уже в будущем году по сценарию, написанному мною с Эдуардом Акоповым - соавтором многих лент такого блистательного комедиографа, как Алла Сурикова. Фильм будет называться "Парк советского периода". Это такая комедийная притча, направленная против нашего ностальгического увлечения советским прошлым. Мы все чаще вспоминаем колбасу по 2.20, бесплатные путевки в пансионаты и забываем о репрессиях, лагерях, высылках инакомыслящих... Недавний юбилей Сталина показал, что и кровавого тирана можно постепенно превратить в доброго дедушку с небольшими ошибками. Мне эта тенденция кажется опасной. Против нее я и буду бороться в своем фильме.
- Поскольку мне так и не удается свернуть тебя с серьезной стези, то и сам задам серьезный вопрос. Ты многолик в своих творческих проявлениях. Но какое дело своей жизни ты считаешь главным?
- Знаешь, я занимался многими делами, но никогда в своей жизни не халтурил. Кроме школьных занятий, которыми я по возможности манкировал. Может, у меня нет особых талантов, чтобы я мог себе позволить левой рукой нарисовать картину, а правой ногой снять фильм, но любое дело я всегда делал с волнением и ответственностью. Я дал, без преувеличения, тысячи интервью, но сейчас мне до дрожи в руках хочется, чтобы читатели "Труда" прочитали этот наш с тобой диалог и полюбили меня. Такому подходу к делу я научился у выдающихся деятелей культуры, которые дарили меня своей дружбой или просто приязнью. Я видел, например, Гену Хазанова на пике его популярности, когда стадионы приветствовали его стоя, когда выламывали дверь в его гримерку. Ему бы простили любую оплошность на сцене, а он выступал на каждом концерте, как 15-летний дебютант. Да что концерт, даже к тосту на дне рождения Галины Волчек, я помню, он готовился как к главному делу жизни.
Вот и я, занимаясь врачеванием, заседая в Думе, ведя телепередачи, играя в КВН, проводя "Нику", помнил, что ничего нельзя делать вполруки, вполнакала. И все-таки... Анализируя сейчас свою 60-летнюю жизнь, я понимаю, что самым счастливым человеком я был, когда сидел в зале Бакинского ТЮЗа и репетировал спектакль, когда в азербайджанских горах в дико трудных условиях снимал фильм "Не бойся, я с тобой". Мое настоящее место - в театрально-киношном строю. И я рад, что в этот строй вернулся. Буквально на днях приступаю к постановке спектакля на сцене театра Российской армии, где специально для Владимира Михайловича Зельдина ставлю "Человека из Ламанчи" по мотивам великого романа Сервантеса "Дон Кихот". Надеюсь, там внятно прозвучат мысли о благородстве, добре, милосердии, которые обязательно восторжествуют над гнилью, пошлостью, стыдом, которые еще есть в нашей жизни. Все. Можешь ставить финальную точку в нашем интервью.
- Рановато, поскольку у меня припасен для тебя еще один, на этот раз действительно последний вопрос. Скажи, жизнь - штука веселая или все-таки больше грустная?
- Я думал, ты спросишь: веселая или находчивая? Но вообще-то я уже обалдел от твоих умных вопросов. Ты у меня прямо как у Сократа спрашиваешь. Так вот, как Сократ скажу тебе страшно оригинальную мысль: жизнь - она полосатая, как зебра. Я это знаю по себе. Самое главное в этой жизни - держать ухо востро. Когда ты самонадеянно думаешь, что ухватил Бога за бороду, тут обязательно по башке и получаешь. И, наоборот, когда наваливается беспросветица, когда подступают болезни и прочие неприятности, тут Судьба или просто друзья протягивают тебе руку помощи, и ты снова на коне. Главное, самому не быть подлецом, мародером, и жизнь обязательно будет к тебе милосердна. Я в это верю с детской непосредственностью, несмотря на прожитые 60 лет.