В Одессе ушла из жизни режиссер Кира Муратова
«Все снимают, как могут. Кира Муратова — как хочет» — так оценил когда-то режиссер Роман Балаян, автор знаменитых «Полетов во сне и наяву», уникальный авторский стиль своей гениальной соотечественницы и коллеги, которая вчера ушла из жизни в Одессе. Печальную новость поведал муж и соавтор Киры Георгиевны, художник, сценарист, актер Евгений Голубенко.
Творчество Киры Муратовой и впрямь не укладывается в привычные рамки сюжетосложения, а тем более в железобетонные схемы соцреализма, борьбе с которыми она в свое время отдала щедрую дань. По словам самой Киры Георгиевны, ей всегда надо было залезть в нутро человека, не всегда, увы, самое светлое, а такой интерес в советские годы не поощрялся...
Выпускница ВГИКа, ученица режиссера и педагога Сергея Герасимова, она дебютировала вместе со своим первым мужем Александром Муратовым на Одесской киностудии достойным, хотя и не великим фильмом «Наш честный хлеб». Ее первые самостоятельные ленты — «Короткие встречи» и «Долгие проводы» — явили уже иной уровень мышления, иную степень проникновения в сложный внутренний мир человека. Их тут же начали склонять на партсобраниях и в печати, углядев в камерных мелодрамах «безыдейность», «внимание к болезненным проявлениям действительности», «подражание западным образцам» и другие смертные грехи.
Она уехала в Ленинград, пыталась работать там. Сняла на «Ленфильме» картины «Познавая белый свет» и «Среди серых камней». Их обе изрезали до неузнаваемости, выпустили в прокат мизерными тиражами. Во втором случае в знак протеста против оголтелого цензорского произвола она сняла с титров свое имя, подписавшись обезличенным псевдонимом Иван Сидоров. Но самобытная, неуступчивая личность автора проглядывала даже в этих кастрированных лентах.
Настали годы вынужденного простоя. Не давая работать по специальности, ей изобретали должности и профессии. Кира Георгиевна поработала студийным библиотекарем, хранителем музея и даже инженером по научной организации труда. Избавление от этого унизительного существования ей принесла перестройка. В 1987-м Муратовой вернули диплом режиссера, выпустили на экран пролежавшие 16 лет на полке многострадальные «Долгие проводы», которые произвели фурор на международных кинофестивалях и были немедленно признаны шедевром.
Пришла долгожданная творческая свобода. Но Кира Георгиевна осталась верна самой себе. В 1989 году она сняла свой новый «полочный» фильм — «Астенический синдром», ставший сенсацией Берлинского кинофестиваля, с которым руководство Госкино долго не знало, что делать.
В нем одна из героинь фильма впервые в советском кино произнесла вслух, да еще тщательно артикулируя, смачное матерное слово, которым она характеризовала окружающую ее (и нас) действительность. Кто тогда, на волне радужных перестроечных надежд, мог предвидеть, что диагноз Киры Муратовой окажется столь исчерпывающе и убийственно точным?
После развала Советского Союза она осталась жить в Одессе, которая не была ее родным городом, но который она полюбила со всей его грязью, шумом и неустроенностью. «Так узник любит свою темницу, а больной — болезнь», — повторяла она в интервью. Родившаяся в 1934 году в королевской Румынии от русского отца и матери-еврейки, Кира Георгиевна не была «щирой украинкой», она и языка толком не знала. Могла объясниться на базаре — и только.
К чести часто сменяющихся украинских властей, они не пытались диктовать великой Муратовой, о чем ей снимать, что говорить в публичных интервью. Человек независимый, чурающийся политики, а тем более светских тусовок, которые искренне ненавидела, Кира Георгиевна была удостоена всех высших наград и почестей, которые возможны в искусстве, но жила в своем внутреннем, тщательно оберегаемом ею мире. И, несмотря на финансовые трудности, на мизерные бюджеты фильмов, Муратова до окончания творческой карьеры (в 80 лет она заявила об окончательном уходе из кино), была свободной в своих творческих исканиях.
В фильмах «Увлеченья», «Чувствительный милиционер», «Три истории», «Чеховские мотивы», «Настройщик», «Два в одном», «Мелодия для шарманки», «Второстепенные люди», «Вечное возвращение», которые с триумфом прошли по фестивальным экранам, она, как мне кажется, смогла сполна выразить себя, свое уникальное мироощущение, состоявшее из сплава реализма и гротеска, мрака и света, земного и божественного.
Ей помогали в этом процессе самопознания как украинские и, в частности, одесские актеры, в том числе и непрофессиональные, которых она любила снимать в своих фильмах, так и корифеи российского кино. Среди них Владимир Высоцкий, Нина Русланова, Зинаида Шарко, Олег Табаков, Алла Демидова, Сергей Маковецкий. А Рената Литвинова во многом благодаря работе с Кирой Муратовой превратилась в поистине культовую фигуру.
Всякий, кто хоть ненадолго соприкасался в творчестве с Муратовой, признавал ее гениальность. У всех складывалось ощущение, что она была поцелована Богом. Ее фильмы действительно не спутаешь ни с чьими другими, как не спутаешь кинематографические фрески Сергея Эйзенштейна, Андрея Тарковского, Сергея Параджанова, Алексея Германа. Ее судьба и фильмы — отныне в этом недосягаемом ряду.