Депрессивно и немножко нервно

По недоброй традиции от большинства лент фестиваля веет беспросветностью

Закончился второй конкурсный день 22-го российского кинофестиваля «Кинотавр». На момент подписания номера жюри и зрители смогли увидеть и оценить четыре из 14 конкурсных картин.

О документальной картине Виталия Манского «Родина или смерть» «Труд» отдельно рассказывал в прошлом номере. Прежде чем подробнее остановиться на трех других картинах, стоит отметить, что, как и год, и два, и три назад, сохраняется весьма грустная тенденция отечественного фестивального кино. Несмотря на обилие дебютов и множество молодых имен, от картин неизменно веет если не чернухой, то уж точно депрессухой, усталостью и некой обреченностью и беспросветностью. И даже если эту депрессуху авторы пытаются донести сквозь призму то легкой иронии, то черного юмора, легче и светлее от этого не становится. «Я искренне не понимаю, удивляюсь и развожу руками от недоумения, почему молодые и в общем-то жизнерадостные люди, которые вроде и не бедствуют, и творческие амбиции имеют, так тяготеют к чернушному кино!» — негодует режиссер, директор киностудии «Мосфильм» Карен Шахназаров.

Так, например, картина Владимира Котта «Громозека» — это история трех одноклассников, которым сейчас уже за сорок, и с каждым из них жизнь обошлась по-своему жестоко. Милиционер, врач, таксист. Их судьбы не переплетаются, но они очень похожи своей обреченностью. «Кино, конечно, жизненное, но совсем не обязательное», — дословная и довольно верная фраза одного из звездных зрителей, оброненная на выходе с показа этой картины.

Фильм «Летит» дебютантов Сергея Швыдкого и Фуада Ибрагимбекова, по словам самих создателей, — история о поколении, зажатом в разломе двух эпох, случившемся на стыке конца 80-х — начала 90-х годов. Картина в весьма своеобразном, несколько манерном стиле рисует образы абсолютно потерянных в этой жизни молодых людей. Казалось бы, другая эпоха, другое поколение, но лейтмотивом звучит все та же обреченность и депрессуха.

Отдельно надо сказать о ленте Олега Флянгольца «Безразличие». Отдельно не потому, что фильм стал откровением для зрителя или внес луч позитива (скорее про картину можно сказать, что ее авторы вывернули мозг наиболее стойких зрителей наизнанку и не потрудились вернуть все как было). Просто в ленту включены кадры 20-летней давности, запечатлевшие юного-преюного, еще с шевелюрой, Федора Бондарчука, посмотреть на которого в основном и собрались уже несколько заскучавшие журналисты.

Если фильм не стал для зрителей ни праздником, ни подарком, то предшествовавшее показу стихийное шоу известного дебошира Александра Баширова (в «Безразличии» он исполняет роль второго плана) изрядно повеселило собравшихся. Прибывший навеселе Александр, к радости фотографов, принимал самые нелепые позы, взобрался по ковровой дорожке Зимнего театра ползком, на манер Человека-паука, а уж добравшись до сцены и микрофона, разразился весьма ободряющим в сложившейся атмосфере спичем в духе «Россия — свободная страна! Снимаюсь в той ерунде, в которой хочу! Любите меня немедленно!» и прочими лозунгами.

К огорчению зала, вскоре Баширова со сцены сняли и препроводили в неизвестном направлении. Зато первое же появление Баширова на экране зал встретил радостными аплодисментами. Объяснение тому простое — публике, по крайней мере фестивальной, явно недостает позитивных эмоций, о чем сами критики почему-то вполголоса, но все настойчивее жалуются друг другу и кинематографистам.