Они расстались совсем даже не друзьями. А позже трагически умер их общий сын. Об этом главные герои семейной драмы старались все эти годы не говорить. Да и сами между собой не общались. И лишь в канун юбилея Вячеслава Тихонова корреспонденту "Труда" удалось задать Нонне Мордюковой несколько вопросов на столь деликатную тему.
- Нонна Викторовна, когда вы в последний раз виделись, разговаривали с Тихоновым?
- Все, что между нами было, уже давным-давно быльем поросло. А вот гляди ж ты, всем интересно про нашу семейную жизнь с Тихоновым расспросить. А я после нашего развода живьем его всего-то один раз и видела. Слава тогда снимался в "Войне и мире", мы уже лет шесть как жили отдельно, у него была новая семья. Он приехал на черной "Волге", пригласил погулять на Воробьевы горы, хотел посоветоваться, как ему играть сцену смерти князя Болконского. Я что-то подсказала со своей актерской, женской точки зрения. Слава этим заинтересовался, но Бондарчук позже все равно сделал по-своему. И хорошо у них получилось, гневить Бога не стану. Но больше мы с тех пор с Тихоновым не общались, не перезванивались, не виделись даже - у каждого шла своя жизнь.
- Кто, на ваш взгляд, виноват в том, что брак распался?
- Оба мы виноваты. Наша неудача в супружестве была предопределена, она крупными буквами была написана на небесах, но мы этих знаков не разглядели. Мы же были детьми, горькими детьми, которые ничего не понимали ни в семейной жизни, ни в любви. Тихонову тогда исполнилось 19 лет, я на два года была его старше. Он был тихий, чистый, неиспорченный мальчик из Павловского Посада, а я из станицы приехала, где нравы были строгие. У меня никого до него не было, а у него - до меня. И мы попали с ним в ту рощу, в которую нам ходить было еще рано-прерано. Мы ведь как тогда думали: нормальное положение стула - когда он стоит в комнате. Нормальные отношения между мужчиной и женщиной - это когда они состоят в браке. Нам бы походить вместе, повстречаться, присмотреться друг к другу, с родителями познакомиться, а мы сразу побежали в загс, хотя к семейной жизни и тем более к рождению ребенка были совсем не готовы.
Но сегодня я больше виню в нашей семейной неудаче себя. Слава ведь поначалу совсем не испытывал ко мне интереса, а я, завороженная его красотой, напором своим, желанием своим закружила ему голову. Он, бедный, в ответ загорелся. И тут я поняла, что он мне активно, трагически не нужен. Но ребенок уже появился, и мы по христианскому обычаю стали жить. Вернее, не жить, а мучиться. Ни ему идти домой не хотелось, ни мне. Тем более что жили мы бедно, сиро, скученно...
- Но почему? Вы же оба снимались, были популярны, гонорары, наверное, хорошие получали...
- А мы не успели с Тихоновым дожить до больших денег, до внешней респектабельности. Мы же поступили во ВГИК в 1945 году. Только что страшная война закончилась. Очень голодно было. Помню, есть хотелось круглосуточно. Во сне мне снился хлеб, картошка снилась. Слава поедет к родителям в свой Павловский Посад, привезет банку квашеной капусты, лепешек, непонятно из чего испеченных, - и это уже для нас праздник, пир. Меня ведь после Ульяны Громовой в "Молодой гвардии" долго не снимали, Тихонову повезло чуть больше - он уехал, помню, в экспедицию с фильмом "Звезды на крыльях", но денег актерских ему еле на еду хватало, ничего он домой не присылал. Сколько помню наше супружество - едва от зарплаты до зарплаты перебивались. Снимали углы, спали с ребенком в проходной комнате, через нас люди чужие десять лет ходили. Нет, тяжело, безденежно мы жили. Когда разводились, и делить ничего не надо было.
- И тем не менее вы прожили вместе 13 лет...
- А стыдно было расходиться, тогда же времена другие были, иначе на эти вещи смотрели. Да еще мама... Приедет в Москву с Кубани, а я плачу в голос: ой, мамочка, не могу с ним жить, хочу развестись. А она расплачется в ответ и причитает: не бросай его, дочка, а то останешься на всю жизнь одна. Мама опытный, прозорливый человек была, она своим женским чутьем понимала, что честности, порядочности, стабильности у моего мужа не отнять. Он не выпивал, по сторонам не смотрел, думаю, что и не изменил мне ни разу. Впрочем, как и я ему. Но только мама умерла - мы через два дня после ее похорон и расстались. Тихонов, подозреваю, вздохнул с облегчением, когда снова женился - на этот раз на своей женщине. А я, как и предсказывала мама, встречаю нынче старость одна. Хотя и влюблялась, и страдала, и ревновала, и от женихов отбоя не было. Но это уже другой разговор.
- Нынче у Вячеслава Васильевича грядет юбилей...
- Как же, помню...
- Хотите поздравить его с этой датой?
- Я тут недавно телевизор смотрела, уж не помню, что за передача, и вдруг вижу - стоит Тихонов и говорит с экрана примерно такие слова: Нонна, прости меня за то, что я в твоей жизни так все здорово запутал. Я, услышав это, аж похолодела вся. Рассказала обо всем братьям, сестрам. Сама вспомнила прошлое. Мне ведь немного надо, чтобы понять человека и простить его. Вот я думала-думала и надумала: он же ни в чем не виноват. Это я запутала его, а не он меня. А он, как мужчина, взял вину на себя...
Так что я тебя за все прощаю, Слава. А ты прости меня. Ты хороший человек. Прекрасный артист. Знаю, что у твоей дочки Ани родилась замечательная двойня. Не болей. Живи долго. Твоя Нонна.
Исповедь актрисы выслушал