Та еще ягодка
На экраны выходит фильм «Коломбиана», спродюсированный Люком Бессоном
Кинообозреватель «Труда» отмечает, что тема не по годам бойких девочек и отважных мстительных девушек продолжает искренне волновать продюсера.
В первых кадрах фильма Оливье Мегатона появляется мужчина, на котором словно написано огромными буквами: «Колумбийский наркобарон». Поведет он себя сообразно этой надписи — велит убить того, кто слишком много знал, и всю его семью. Сомнения насчет того, не окажется ли фильм после такого слишком простым, тут же развенчает девочка, оставленная приспешниками наркобарона в живых. Выглядит Каталия (Амендла Стернберг) слегка глуповатой, но это обманчивое впечатление: она продемонстрирует чудеса паркура, убегая от убийц по улочкам Боготы, отдаст сотрудникам американского посольства завещанную папой флешку, доберется до Чикаго и скажет своему дяде Эмилио (Клифф Кертис): «Я хотела быть артисткой, как Зена — королева воинов, а теперь хочу быть киллером. Ты поможешь мне?» — «Конечно», — кивнет дядя. У него такое лицо, которое и во сне увидеть страшно, не то что наяву. Он подолгу бьет тех, кто ведет себя неправильно, и может запросто расстрелять едущую мимо машину, чтобы показать Каталии, что работа киллера не так проста, как кажется. За будущее девочки можно не беспокоиться, и когда выросшая Каталия (Зоэ Салдана) начнет мстить за гибель родителей и кузена, у нее все получится. Порядочное количество трупов за четыре года — и на каждом нарисован растущий только в Колумбии цветок, в честь которого ей дали имя.
Люк Бессон любит женщин, любит снимать про них кино, любит, чтобы его героинями восхищались: сценарий «Коломбианы» написан им самим вместе с Робертом Марком Кэменом — автором всех трех «Перевозчиков» и «Пятого элемента». Мужчины в фильме делятся на три категории — исчадия ада, милые недотепы и полицейские-умники, и Кат легко побеждает всех, изящно ползая по вентиляционным шахтам, перебираясь с этажа на этаж высотных домов и не страшась поплавать в бассейне с голод-ными акулами. Заплакать она позволяет себе, только когда убивают ее родных и когда Эмилио пытается отстранить ее от работы киллера. Ее бесстрашие и ее гибкое тело сущест-вуют лишь для одного — чтобы на мужчине, который появляется в первых кадрах, было написано: «Мертвый колумбийский наркобарон». И если сравнивать Каталию с Невестой Умы Турман, то можно сказать, что в первой нет трогательности: Бессон придумал, пожалуй, свою самую безжалостную героиню — колумбийский цветочек, из которого выросла вполне ядовитая ягодка.