Едем в указанном направлении. На всякий случай решаем заглянуть в лесничество. Там, за запертым по случаю выходного домом, возле сарая возится с сеном крепкий, хоть и немолодой уже мужик. Сена много, и трудно себе представить, что косили и свозили его сюда только для того, скажем, чтобы устроить тут сеновал. Может, и конюшня тут? И мужик этот сам - не Железов ли?
- Здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Это вы здесь лошадьми заведуете?
- Водим лошадку...
- А эта лошадка - она где? Здесь?
- А вы что думаете, лошадь у нас - краденая?
- Да нам не лошадь нужна, а человек... Вы, часом, не Железов будете?
- Железов.
- Ну тогда нам вы и нужны...
За этой манерой вести разговор до предела неврубчиво, отвечая не на те вопросы, которые задают, а на некие предвосхищаемые вопросы, содержащие в себе тайный подвох, скрывается крайняя настороженность последних деревенских жителей: они к началу, так сказать, XXI столетия лишились всего, а если что и осталось - то это последняя лошадь, последний трактор. В деревне не то что коров или овец - кур-то не увидишь. Первое нормальное коровье стадо и рулоны связанного сена мы, как экзотику, увидели, пролетев чуть ли не треть Новгородской области с запада на восток. Потом, правда, видели еще стадо, вдвое больше предыдущего. Но раньше-то так везде было... И как это понять? Как это все уничтожилось? Теперь обычное дело: в деревне пять жителей, две козы и один козел. Хозяин скотины, Сергей Борисович, бывший москвич, научный работник. Одиннадцать лет назад уехал навсегда из города в самую глухую деревню во всей окрестности.
В небольшом его деревенском доме с русской печью - прекрасная библиотека, компьютер, принтер.
Гладит козла загорелыми, грубыми, крестьянскими руками.
- Хороший козел, белый, в меру вонючий... Любит меня. Вот, видите - на штаны мне написал...