- Александр Дмитриевич, об успехах всегда говорить приятно. Может быть, назовем конкретные цифры, характеризующие состояние нынешней экономики?
- Пожалуйста. Валовой внутренний продукт за первый квартал увеличился на 8,5 процента. А вот темпы роста промышленности: январь - 110,7, февраль - 113,6, июнь - 109,8 процента... Такого давно не было. Отрадно, что это касается не только производства топлива и сырья, но и, скажем, машиностроения. Когда экономика идет в рост, у предприятий появляются средства, которые можно вкладывать в производство: инвестиции увеличились в последнее время на 8-15 процентов по сравнению с тем же периодом прошлого года. Напомню: с 90-го они упали более чем в пять раз.
- Известно, что правительство Примакова сумело стабилизировать экономику и создать предпосылки к ее подъему. Как удалось потом эту тенденцию развить? За счет чего это происходит?
- Начиная с конца 98-го началась загрузка тех мощностей, которые простаивали. Почему? После августовского обвала почти в четыре раза упал курс рубля. Экспортеры за то же количество долларов могли получить в четыре раза больше рублей, а цены на внутреннем рынке выросли только вдвое. Выгодно стало продукцию экспортировать, издержки с лихвой покрывались выручкой, да еще оставались средства, которые можно было пустить на развитие. Одновременно подорожала импортная продукция. И это тоже дало толчок внутреннему производству.
Второй фактор - высокие цены на нефть, цветные металлы, лес и другие предметы нашего экспорта. Превышение экспорта над импортом в первом полугодии составило 30 миллиардов долларов. К примеру, в первом квартале экспорт вырос на 50,8 процента, а импорт только на 2,8. Идет небывалый приток валюты в страну. Но, как это ни покажется странным, именно тут кроется один из рифов на пути развития нашей экономики.
- Почему? Колоссальный приток валюты - разве это плохо?
- Объясню. Когда много валюты приходит в страну, спрос на нее уменьшается и соответственно рубль дорожает. Значит, будет меньше прибыль от экспорта и может замедлиться экономический рост. Чтобы избежать этого, Центральный банк скупает доллары, а для этого "рисует" рубли. Однако увеличение денежной массы, в свою очередь, может привести к инфляции - в июне цены выросли уже на 2,6 процента. Вот и приходится Центральному банку балансировать, чтобы инфляции не было и доллар не слишком дешевел. Да к тому же, чтобы "стерилизовать", как говорят специалисты, эту лишнюю денежную массу, правительство за счет дополнительных своих доходов (они и составляют профицит бюджета) возвращает Центральному банку свои долги. Но они носят, я бы сказал, "виртуальный" характер - правительство погашает долги, деньги эти как бы исчезают и равновесие восстанавливается.
Мне же кажется более эффективным другой механизм. За счет тех же дополнительных доходов правительство могло бы покупать доллары на валютном рынке. Это повышало бы спрос на них и не давало рублю сильно укрепляться. Доллары пошли бы на погашение внешнего долга. Больше того, валюту можно было бы накапливать, чтобы расплатиться с кредиторами через год-два, когда наступит пик платежей. Таким образом, сразу решаются три задачи: сохраняется курс доллара, а значит, экспорт по-прежнему будет выгоден, и это станет способствовать экономическому росту, не раскручивается инфляция и к тому же государство имеет возможность погашать свои внешние долги.
- Но для этого профицит бюджета должен сохраняться, а он невозможен без экономического роста и эффективного сбора налогов?
- Пока я вижу только один ограничитель - наличие свободных мощностей. Хотя, по расчетам Института народно-хозяйственного прогнозирования, еще 20-30 процентов их - незагруженные. Сам механизм уже опробован в постсоциалистических странах: сначала загрузка простаивающих мощностей, получение прибыли, а потом уже использование ее на инвестиции. Вот и у нас понемногу начинается рост инвестиций. Постепенно пойдет обновление промышленного потенциала, создание нового. Важно только, чтобы этот процесс не остановился. А налоги...
- Наконец-то мы решились на их координальное снижение...
- Тут у меня тоже есть сомнения. В среднем и сейчас собирается 13 процентов от личных доходов. Кто-то платит 20-30, кто-то не платит совсем. Так что практически ничего не изменится. Но где гарантия, что когда мы сделаем подоходный налог в 13 процентов, богатые станут показывать свои доходы? Ведь уже теперь правительственные чиновники говорят, что такая ставка налога - на год-два. Зачем богатым раскрывать свои карты - лучше подождать.
Стремление к снижению налогов вроде бы похвально. Но экономического смысла в этом я не вижу. Во-первых, когда велика сумма дохода и соответственно налога, есть резон вкладывать деньги в производство - при этом больших отчислений нет. А если обязательные выплаты невелики - большой соблазн использовать все средства на потребление - покупать виллы, машины и другие предметы роскоши. Во-вторых - это удар по регионам, потому что основная часть этого налога идет им, в том числе на расплату с бюджетниками. Не будет денег, регионы станут просить трансферты из центра. И в-третьих, нельзя игнорировать такое понятие как социальная справедливость. Вспомним: когда Маргарет Тэтчер попыталась ввести одинаковый по абсолютной величине для всех налог, точнее, только объявила об этом, ей пришлось уйти. Плоская шкала налогов есть в Эстонии - для всех 29 процентов. Там это воспринимается как штраф для бедных. У нас же новая шкала для многих будет означать подарок богатым.
- Какие еще рифы и мели вы видите на путях развития нашей экономики?
- Отмечу все тот же дефицит денежной массы, сохранение бартера, рост просроченной задолженности заводов и фабрик. Государство тоже не платит по своим обязательствам.
Если в Америке - возьмем такой гипотетический вариант - правительство не заплатит "Боингу", он просто обанкротится. У нас же даже долги стали "квазиплатежным" средством. Вот сейчас РАО "ЕЭС" за неуплату стало отключать электроэнергию целым городам, предприятиям, даже больницам. Положение складывается нетерпимое. Но если мы хотим, чтобы больницам или, скажем, воинским частям не прекращали подачу света и газа, правительство (они же финансируются из бюджета) обязано давать им деньги, а не заставлять производителей бесплатно поставлять топливо.
В новой правительственной программе я не нашел подходов к решению этой больной проблемы. Сама собой она не рассосется. Необходим всеобщий взаимозачет. Осуществить его достаточно сложно, но сам принцип прост. Тем предприятиям, которым должны больше, чем они другим, разница просто зачисляется на их счет. Те же, у кого подсчет не в их пользу, становятся должниками государства. Их можно подвергнуть банкротству, оформить долг в виде кредита... Только расчистив взаимные неплатежи, в том числе и неплатежи государства, мы сможем начать жить по рыночным правилам. Тогда никто не сможет бесплатно получать ни материалы, ни энергию, ни комплектующие.
- Сейчас делается ставка на либерализацию экономики. Утверждают, что без этого нельзя добиться роста, подъема хозяйства. Но мы уже убедились, что рынок сам по себе не может все "расставить по своим местам"...
- В принципе либерализация экономики включает в себя очень много полезных вещей. К примеру, борьбу с бюрократическим произволом, когда на любой шаг требуются разрешения, лицензии, согласования и т.п. Но всех целей, которые провозглашает правительство, добиться посредством либерализации, думаю, невозможно. Вот одна из целей: широко использовать научно-технический потенциал, продавать изделия только высокой степени технологической переработки, внедрять информационные технологии, то есть сделать страну высокоразвитой индустриальной державой. Можно ли это осуществить только либерализацией и налаживанием рыночных механизмов? Убежден, нет.
Либерализация при нынешнем состоянии экономики способна привести лишь к перетоку ресурсов в те области, которые немедленно сулят большую отдачу. У нас это топливно-энергетический комплекс. Он и будет развиваться. Конечно, и это возможно: есть же в мире достаточно благополучные сырьевые страны. Только о таком ли государстве мы мечтаем? Да и само правительство, как я уже сказал, ставит другие цели. И потому нет альтернативы активной промышленной политике. Пусть сегодня ресурсы в машиностроении, в информационных технологиях не принесут большой отдачи. Но надо думать о будущем, когда эти отрасли станут решающими для развития страны.
Сторонники, как я его называю, "рыночного романтизма", рассуждают так. Рынок диктует, и ресурсы вкладываются в нефтяные компании. Там большие прибыли, они активно расширяют производство. Но им нужны качалки, вышки. Заказ на это оборудование получат машиностроители, от них - смежники. И так по цепочке начнется подъем других отраслей.
Но кто сказал, что нефтяники будут заказывать эти качалки отечественным машиностроителям, а не станут покупать за рубежом? Тем более, что согласно либеральным подходам таможенные пошлины предполагают уменьшить и сделать их равными для любого импорта.
Короче, если мы не собираемся отказываться от космических программ, самолетостроения, от передовых оборонных технологий и других приоритетных отраслей, государство должно помогать им, защищать высокими таможенными пошлинами на то время, пока они опять не встанут на ноги. А все остальное пусть действует в очень жестких рыночных условиях. Ни в коем случае не раздавать деньги по принципу - всем сестрам по серьгам. Активная промышленная политика - это очень жесткая политика.
Экономическая ситуация у нас сейчас как никогда благоприятна. Важно не зацепиться за мели, не споткнуться о рифы, вести политику взвешенно и разумно, не соблазняясь либеральной риторикой, полностью использовать нынешний шанс для возрождения России. Другого шанса можем и не дождаться.