«Однажды во время съемок схватки Верещагина с людьми Абдуллы над баркасом зависла… настоящая летающая тарелка. Мы были потрясены. Средь бела дня некий блюдцеобразный объект подлетел к судну и долго висел над ним в небе. Вся съемочная группа побросала свои дела, уставилась вверх и разглядывала его, пока он не исчез. Я был так удивлен, что просто не сообразил включить камеру и заснять все это на пленку...
Зато мне повезло в другой раз. Мы снимали эпизод, когда Сухов с Петрухой перед тем, как заминировать баркас, сидят на берегу, глядят на Каспий и вспоминают о доме. И вдруг я услышал журавлиные крики. Обернулся и увидел стаю журавлей. Схватил камеру: Журавлей, летящих над баркасом, в сценарии не было. Но они отлично вписались в картину — как символ перемен и ностальгии по родине».
В таких красочных деталях вспоминает о своей работе «великий экспериментатор российского кинематографа» кинооператор Эдуард Розовский, снявший три легендарных фильма —
— Были и другие счастливые совпадения. К примеру, собрались мы снимать сцену смерти Абдуллы, и вдруг поднялся дикий шторм, пришел смерч. Удалось заснять светопреставление: пейзажи мятущихся песков, засыпающих все вокруг. Получилось, что природа подыграла нам по сценарию.
Но иногда она нам и препятствовала. Каракумы есть Каракумы. Ветер постоянно выдувал
Вначале он не возражал, чтобы его закапывали. Надо так надо. Я ставил в яму табуретку, сажал Мишулина, закрывал ему шею кошмой, чтобы не жгло солнцем. Он терпел, но очень сильно мучился: Этот эпизод снимали трижды: первый дубль в Москве зарубили как «излишне жестокий» (не по отношению к Мишулину, а по отношению к зрителю), второй погиб
Однажды на Каспии поднялся шторм. Я решил вытащить на сушу нашу единственную лодку, чтобы она не разбилась о камни. Стал отталкивать ее от берега, но вдруг девятый вал опрокинул посудину, вверху мелькнуло мокрое днище. Меня ударило по голове и швырнуло навзничь. Сознание на миг отключилось. Через секунду лодка рухнула мне на ногу и раздробила стопу. Полкартины я снимал в гипсе: передвигался на костылях и на операторской тележке по рельсам. Это была та самая лодка, на которой Верещагин плывет к захваченному баркасу. На ней же мы вместе с Пашей Луспекаевым по вечерам ходили рыбачить — за осетрами для усадьбы таможенника.
Потом я усадил Абдуллу — Кахи Кавсадзе — на плечи второго режиссера. Снимали эпизод, когда Абдулла подъезжает к нефтяному баку, где скрывается Сухов с гаремом. Надо было взять Кавсадзе крупным планом, а конь под ним был горячий и не стоял на месте. Тогда я предложил: «Пускай Кахи слезет с коня и сядет на плечи Володи Степанова, а тот станет переминаться с ноги на ногу». Так и сделали. Володя с трудом топтался в песке босыми ногами, а Кавсадзе, крупный человек, еще и уздечку накинул ему на шею, командуя: «Давай, веселее! Гарцуй!»
На съемках приходилось экспериментировать. Чтобы получить марево в пустыне, я ставил перед камерой подставку с раскаленными углями. Подымавшийся от углей горячий воздух создавал иллюзию миража. Или тот эпизод, когда Сухов с девушками вынужден скрыться в нефтяном баке. Завинчена крышка, внутри черно. Нет ни лучика света. И по идее не должно быть. Как снимать? Я наполовину в шутку сказал Мотылю: «Володя, давай используем рентгеновское изображение — чтобы вместо наших героинь двигались скелеты:»
Я тщательно выбирал направления барханов, чтобы показать бескрайность пустыни. Помните, в начале картины Сухов идет по пескам, один бархан сменяется другим, и эту бесконечность пересекает диагональ следов — линия без начала и конца: А те три вечных
Есть момент, где время в картине как бы пересекается: безмятежный Сухов лежит с пулеметом на древней башне, смотрит в небо и обращается с письмом к Катерине Матвеевне. А по дороге внизу проносятся на лошадях злые абреки. Я намеренно стремился к разнице в движениях «людей Сухова» и людей Абдуллы. Такой был мой тайный замысел. Верещагин, Сухов и Петруха в фильме двигаются медленно. А воины Абдуллы — нервно, резко, угловато.
«В «Белом солнце...» я попытался показать течение времени в пустыне — от начала фильма, когда Сухов сверяет часы по тени от лопатки, воткнутой в песок, до летящих журавлей в конце фильма, как бы говорящих зрителю: все, время прошло, лето на исходе.
Эдуард Розовский родился в 1926 году. Старейшина цеха кинооператоров
Профессор,