- Юрий Алексеевич, вы уже второй раз исполняете в кино роль врача. Первый - у Алексея Германа, а теперь в "Казусе Кукоцкого". Ваш герой - известный гинеколог, убеждающий власть легализировать аборты, поскольку это сохраняет жизнь представительницам слабого пола. Скажите, вам лично жалко тех женщин, которые вынуждены идти на такой шаг?
- Безумно, хотя знаю, что церковь аборты осуждает и считает большим грехом. Об этом много сказано в романе Людмилы Улицкой. Я был буквально потрясен этим произведением. Образ Павла Алексеевича Кукоцкого необычайно дорог мне, я его ощущаю нутром. Потому что так же, как и он, принимаю чужую боль очень близко к сердцу и от этого часто страдаю, но ничего поделать с собой не могу. Казалось бы, такой большой, сильный человек, как я, занимающийся штангой, должен играть в кино крутых парней, а режиссеры почему-то дают мне роли защитников слабых. Наверное, чувствуют мою душу, и я им за это благодарен.
- В фильме есть эпизоды, в которых Павел Алексеевич Кукоцкий принимает роды. Как вам дались эти сцены?
- Я испытывал панический страх, когда держал на руках новорожденного, боялся уронить. В моей жизни ничего подобного не было, при родах своей жены я не присутствовал. Это теперь мужу разрешают находиться рядом с роженицей, пусть, мол, облегчает ее страдания и видит, как это тяжело. Недаром говорят: солдат умирает на войне только раз, а женщина чувствует свою смерть при рождении каждого ребенка.
- Если вы уж так породнились со своим героем, то, наверное, верите, что он способен "видеть", какой орган у человека поражен болезнью. Или все-таки это фантазии Улицкой?
- А почему нет? Ведь есть же такая уникальная девочка в Челябинске, которая видит человека насквозь. Я убежден, что мы не знаем себя до конца, не развиваем заложенные в нас природой способности. И только когда попадаем в экстремальные ситуации, то совершаем немыслимые для себя вещи.
- То огромное количество текста, которое вам надо было выучить в короткий срок, тоже можно отнести к экстремальным обстоятельствам?
- Наверное, хотя актеры с этим встречаются часто. Тем не менее я никогда не думал, что сумею одолеть такой гигантский текст, а уж тем более запомнить разные медицинские термины и произносить их без запинки. Каждый день, возвращаясь со съемок (а они длились три месяца), я до трех часов ночи учил роль, а в семь часов утра уже надо было находиться в павильоне. К тому же мы совсем не репетировали, собирались на площадке, режиссер объяснял каждому актеру задачу, и все - "Мотор!". Почти все сцены шли без дублей, но если все-таки приходилось делать второй дубль, то Грымов был страшно недоволен, ему казалось, что из-за этого пропадает первозданность чувств, исчезает органика жизни. За свои 16 лет работы в кино я играл так впервые. И это меня сильно напрягало, приходилось постоянно мобилизовать себя, все держать под контролем. Я чувствовал себя как боксер на ринге. Но так работали все исполнители, никто не давал себе поблажек, и при этом все были внимательны друг к другу.
- Вашей партнершей была молодая актриса Елена Дробышева, сыгравшая жену Кукоцкого, а также Чулпан Хаматова в роли ее дочери. Что вы можете сказать о них?
- Только хорошее. Эти нежные существа с сильным внутренним стержнем постоянно поражали меня. Мне, как и моему герою, все время хотелось защитить их, уберечь от зла. Мы настолько срослись за эти три месяца, что я не представляю, как буду жить без них. Конечно, тут большое значение имела доброжелательная атмосфера на площадке. Никто ни на кого не кричал, не было изматывающих простоев, весь реквизит подавался вовремя, технические цеха не качали права.
- Вы уже посмотрели фильм целиком?
- Да.
- И остались довольны?
- Конечно, будь по-другому, я бы сейчас не разговаривал с вами.
- Себе тоже понравились?
- Скажу без кокетства: понравился. Если уж я что-то делаю, то отвечаю за это до конца, чтобы потом стыдно не было. Никакой фальши я за собой не заметил, работал честно, испытывая большой трепет перед режиссером и автором Людмилой Улицкой. Язык-то у нее какой замечательный: упругий, емкий, образный. Она отличный психолог, изящно и тонко описывающий все извивы человеческой души. Мне было очень интересно распутывать эту "паутину" и одновременно додумывать свой образ. Это Алексей Герман постоянно подначивает меня: "Вам дай волю - такого насочиняете, что и не выберетесь потом, даже в простых вещах вам обязательно нужен подтекст..."
- И когда же закончатся ваши импровизации в фильме "Трудно быть богом"?
- Мои - в апреле, о чем я страшно жалею. С подобного рода режиссерами нечасто сводит судьба. Хотя съемки и длятся седьмой год, мне это ничуть не надоедает, каждый день, проведенный с Германом, меня только обогащает. Но, увы, всему приходит конец.
- Скажите, вы не жалеете, что покинули театр? Все-таки были ведущим артистом "Александринки".
- Нисколечко. Меня абсолютно не греют разные экспериментальные штучки, которые стали практиковаться в солидном театре, - к примеру, когда Чацкий качается на люстре. Поэтому в данном случае я оправдываю Софью, не пожелавшую выходить за него замуж. Что с такого дурачка возьмешь? Вот если бы меня пригласили в Малый театр - я бы с удовольствием согласился. Потому что там русский дух, там Русью пахнет.