Он родился в Харбине. И с детства твердо знал, что ему, наследнику миллионов, работать не
Он родился в Харбине. И с детства твердо знал, что ему, наследнику миллионов, работать не придется никогда. В 1930 годы фамилии его дедов, Демидова и Ганина, в Харбине знали все. Ганин приехал строить КВЖД еще перед революцией, а Демидов разбогател, потому что разбирался в антиквариате. Жили широко, по-русски. Деду Демидову принадлежали десятки доходных домов. Дед Ганин имел конный завод и первый и единственный в Харбине кадиллак. По вечерам в саду в роскошном загородном доме ставили самовар, и дед ностальгически вздыхал: "Пусть хоть дымок долетит до родной стороны!"
В центре Харбина до сих пор высится "Демидовский пассаж" - внушительный дом подковой. Семья Демидовых жила в верхних этажах, а нижние сдавала под банковские конторы, мастерские, ателье. Отсиживаясь в одном из них, "Корсеты "Элегант", Дима успешно прогуливал школу, играя в карты с хозяйкой. Когда мать неожиданно спускалась в ателье, дамы прятали мальчика за ширмами.
Димина мама была известной в Харбине щеголихой. Если шились туфли - то десятки пар. Если шубы - то из лучших мехов. Шуб было около десяти: норка, каракуль, соболь, шиншилла. Платьев было больше сотни. Из портных особенно ценились китаец Ли До, которого все звали Лидочкой, и поляк Крамер. У Димы было уже несколько смокингов, и среди них один - синего цвета, как у его кумира Александра Вертинского.
- Любовь к Вертинскому я сохраню до последнего часа: как бы ни была тяжела его жизнь, он всегда оставался джентльменом. Потом уже в Москве в конце 1970-х я попал к вдове Вертинского, Лидии Владимировне. Накануне был страшный кутеж со знакомыми артистами, и когда я поднимал первую рюмку - рука задрожала. Мои попытки промямлить, мол, как я взволнован и счастлив, многоопытная Лидия Владимировна мягко остановила: "Димочка, после третьей все пройдет!"
Отец всегда был снисходителен. "Дима, что у тебя в планах на вечер - пьянство или карты?" Но деньгами не баловал. В гостиной был шкафчик с тайником: там лежали пачки денег. Главное, не ошибиться в полутьме в достоинстве дензнаков. На вид пачки были одинаковые, но в одной - сто тысяч юаней, а в другой - миллион.
- Схватив нужное, я передавал пачку моей подруге Маргарите. Изящным жестом поместив ее между ног, она деликатными шажками семенила мимо гостей - и на улицу, где нас уже ждали приятели.
Другим источником средств для кутежей было мамино бриллиантовое колье, от которого маникюрными щипцами Дима регулярно отгрызал детали и продавал ростовщику. На неделю компания была обеспечена по высшему классу: шампанское, икра, шантаны. По льду реки Сунгари на "толкай-толкай" (санях, которые толкал сзади китаец) ехали в загородный ресторан. Там под пластинки Вертинского и Лещенко пропадали неделями, пока не оставались на бобах. Пропажи денег и камней никто никогда не замечал.
Родители уже знали, что из Китая придется уезжать. Пока они ждали визу, Дима отправился в Тяньцзин. Там кипела роскошная жизнь! Все в огнях, отовсюду музыка, в кафе полно людей. Ничего общего с Харбином, где постоянно бубнят о "чести и достоинстве советского человека".
- В Тяньцзине была атмосфера, как в Крыму перед эмиграцией: никто не работал, все ждали выезда и веселились, как перед страшным судом. Общество было самое разнообразное: от английских банкиров до последней проститутки.
С утра все "общество" собиралось в кафе. К полудню все разбредались. А в четыре собирались опять: сначала дансинг, потом ужин. Рестораны закрывались в четыре утра. Далее, подобрав полы роскошных туалетов, забирались в коляску ближайшего рикши - и на вокзал. По дороге распевали песни. Репертуар был исключительно советским, например из фильма "Свадьба с приданым", который все смотрели раз по десять. При этом днем Дима умудрялся учиться в университете. Изучал историю, традиции Востока, делопроизводство.
После 1946 года всем русским предоставили советское гражданство. Уговаривали отправиться на советскую родину. Кто-то сломался и уехал покорять целину. Однажды после бурной ночи выяснилось, что Дима совершил непоправимое...
С утра явились приятели: "Димка, что ты наделал!" - сокрушался один. Про прошлый вечер и ночь Дима не помнил ничего. "Господи, что ты натворил вчера!" - сочувственно мотал головой другой. Так они и терзали его, пока не выдали: "Ты пошел в советское консульство и записался на целину!"
- Представить меня, разгильдяя, на колхозной целине, куда завлекали комиссары, было нонсенсом. Я был в ужасе. Неужели в подпитии я мог это сделать? По довольным рожам вижу - шутка.
В посольстве Бразилии семья Демидовых получила визу на въезд. Готовились серьезно. 87-летняя бабка брала уроки фортепиано: мало ли что в новой жизни придется делать!.. Родители были озабочены другим: как вывезти имущество.
- Деньги брать запрещалось - по 20 долларов в зубы, а уж осматривали до... У нас было два семейных бриллианта, чистейших, голубой воды. Папа вывез их в коронках, пожертвовав здоровыми зубами. Кроме этого китайцы, к счастью, ничего не понимали в иконах и картинах - их тоже удалось вывезти. К середине 1950-х из 250 000 русских в Китае осталось 30 человек.
В Бразилии Дмитрий сразу устроился пианистом в ресторан. Дни и ночи проводил с приятелями. У одного из них, Гоги Ингурасова, был дядя, который очень пекся о его нравственности. Диму он знал неплохо, но встречался с ним только днем.
- "Дима, я тут узнал, что Гошенька попал в дурную компанию: заводила там какой-то Демидов, известный развратник и пьяница, повлияйте, чтобы Гоша с ним не встречался". Я в ответ гордо так говорю: "Я и есть тот самый Демидов!"
После семи лет в Бразилии семья переехала в Сан-Франциско. Уже там спешно продавали последнее. Знаменитую икону Ахтырской Божьей Матери XI века вместо сотен тысяч продали за пять - надо было срочно помочь родным в России. Кому-то купили холодильник, кому-то квартиру.
- Испытания сделали папу экономным. Например, он мог отказать в десятке на кино: "Дима, ты не зарабатываешь денег!" А если я говорил: "Папа, хочу съездить в Европу, дай пару тысяч!", отвечал: "Ладно, но чтоб в последний раз!"
Матери, в жизни не работавшей, пришлось пойти горничной в отель. Однажды она, дочь миллионера, принесла чаевые - целых 5 долларов! Дмитрию тоже пришлось трудиться: чертежником, инженером, агентом турбюро. От такой прозы жизни начал мечтать... о СССР. Начал тянуться ко всему советскому. Не пропускал ни одной гастроли советских театров, со всеми был знаком. В 1970-е в Америку стали приезжать наши звезды: Андрей Миронов, Геннадий Хазанов, Иосиф Кобзон, сестры Вертинские, Ирина Архипова, Елена Образцова, Большой театр, ансамбль Игоря Моисеева.
- Они все гуляли у меня до утра. Я был просто очарован их открытостью, искренностью, мне казалось, что в СССР все такие. Я стал наивно подумывать об эмиграции. Поделился однажды сокровенным с приятелем, танцовщиком из Большого. "В СССР? Да ты рехнулся!" Я был нещадно высмеян: он мне популярно объяснил "прелести" советской жизни.
Но в СССР он все-таки поехал. Первый раз - в 1978-м. Тут наконец и излечился от мечты жить в Союзе. В 1981 году познакомился с обожаемой им Клавдией Шульженко. Потом было еще несколько ярких встреч и долгий телефонный роман, длившийся до самой смерти Клавдии Ивановны.
- Она каждый раз спрашивала: "Ну когда вы приедете?" - "В августе" - "А у нас сейчас июнь, а у вас?"
- Сейчас я нищий - живу один в крошечной муниципальной квартирке, остатки семейных икон крутятся в интернете для продажи. О былых миллионах не вспоминаю. Пусть я в инвалидном кресле - вокруг всегда полно дружеских рук. Жаль, уже не могу съездить в Москву повидаться с друзьями. И все-таки я счастлив и готов к новым авантюрам. В молодости обо мне говорили: "Демидов пьет в двух случаях: когда идет дождь и - когда не идет!" Зачем же изменять себе?