Однако Вадим Алексеевич вовсе не был эдаким добрым старичком, заласканным славой. 54 официальные награды достались одному из принципиальнейших руководителей советской, российской разведки за дела рисковые, достойные, стране необходимые. Он был резидентом в арабских странах, лично знал и даже дружил с такими главами государств, как Насер, Асад, и другими. Но все же, на мой взгляд, главное достижение Кирпиченко - это укрепление, а быть может, даже и возрождение нелегальной разведки, которая одно время пребывала в определенном забвении. Возглавив так называемое "Управление С" в 1974-м, он стал одновременно и заместителем начальника Первого главного управления, а в 1979-м - первым заместителем начальника всей внешней разведки, проработав в этой должности до 1991 года - небывало долго по современным канонам. Мало кто знает, но именно Вадим Алексеевич тонко руководил действиями своих подчиненных в Афганистане, во время смены режима Амина на гораздо более преданного и надежного Бабрака Кармаля.
Есть в закрытой биографии генерала и по сей день неизвестная глава. Был момент, когда Службу внешней разведки сочли чуть ли не бесполезной. 26 декабря 1991 года в "лес", как называют профессионалы свою штаб-квартиру в Ясеневе, пожаловал президент Ельцин. Привез, как рассказывают люди знающие, два заранее подписанных указа. По одному - руководителем Службы назначался академик Примаков, по другому указу - человек, призванный разведку разрушить. И именно Кирпиченко вместе с двумя коллегами выступил за Примакова. Назначение состоялось, и СВР была сохранена как сильная, самостоятельная и независимая служба. С 1991 года Вадим Алексеевич возглавил группу консультантов при директоре СВР. За границей его уважали. Он читал лекции, естественно, на английском в Оксфорде, и англичане дивились его эрудиции. Дома его консультации были бесценны: знал все и всех, хоть как-то связанных с этой профессией, был ходячей и безошибочной энциклопедией, мог дать любую справку, не заглядывая в суперсекретные досье, и делал это с такой всегдашней благожелательностью, которой можно только позавидовать. Слышу его чуть глуховатый голос, ощущаю твердое и вовсе не стариковское рукопожатие, вспоминаю похвалы опубликованным в "Труде" статьям, но и замечания - тоже.