Мерзни, мерзни, волчий хвост

На экранах — фильм, получивший Гран-при «Кинотавра»

Вчера на международном фестивале в Цюрихе — том самом, на котором собирались вручить почетную награду Роману Полански, — «Волчок» завоевал приз в категории «Международный художественный фильм».

Среди картин молодых режиссеров, представленных в этом году на «Кинотавре», «Волчок» Василия Сигарева отличается повышенным градусом несколько натужной беспросветности — она есть и в «Сумасшедшей помощи», и в «Сказке про темноту», но до «Волчка» им далеко. Все четко определено с первых кадров, где милиционеры, уже ставшие традиционным воплощением зла, гонятся по снежному полю за беременной женщиной, а закадровый голос сообщает о том, как рожденная в этом поле девочка до семи лет не видела свою посаженную в тюрьму мать.

Голос принадлежит актрисе Яне Трояновой, получившей на том же «Кинотавре» приз за лучшую женскую роль, — она рассказывает о собственном детстве, переложенном Василием Сигаревым в сценарий «Волчка», и она же играет непутевую мать, вкладывая в это столько тоски и страсти, что все остальные участники истории стираются и блекнут, вращаясь вокруг рыжей героини, как планеты вокруг Солнца. В том числе и девочка (Полина Плучек), которая, судя по всему, задумывалась главной героиней «Волчка» и которой отданы сцены с удушением ежика подушкой, киданием куска кирпича в лесбиянку и общением с покойниками на кладбище.

Все это девочка проделывает от безответной любви к матери, которая предпочитает проводить время с любовниками, а от дочери откупается пластмассовым волчком и кривенькой сказкой, в которой сообщает, что девочку не родила, а нашла на кладбище в мешке, всю в волчьей шерсти — «ты волчонком была». Из актерских приемов Полине Плучек были выделены режиссером мрачный взгляд исподлобья и замедленная, похожая на заевшую пластинку, речь: «И не нужен мне ежик никакой даже, и не нужен мне ежик никакой даже:" Так что Троянова легко переигрывает ребенка, к тому же и арсенал у её героини побогаче, как поведенческий, так и словесный.

Кинокритики уже сравнивали главную героиню с Родиной-матерью, а девочку то с Амели, то с анти-Амели, журналисты уже рассказывали о том, как зрители бросались после сеансов звонить детям и просить у них прощения. Последнее, конечно, хорошо, вот только у героини фильма шансов покаяться нет, звонить некому — режиссерская любовь к эффектным кадрам привела к тому, что из девочки получился фантом, не живой волчок-оборотень, которого можно хотя бы испугаться, а мертвая пластмассовая игрушка. Кто же перед такой каяться будет?