Они бегут - чумазые, грязные, босые. Дети. Останавливаются на пригорке, близко к нам не
Они бегут - чумазые, грязные, босые. Дети. Останавливаются на пригорке, близко к нам не подходят. Ничего не просят. Мы достаем лепешки, купленные еще в таджикском кишлаке, и раздаем маленьким беженцам из Афганистана. Девочка постарше берет стопку лепешек, кульки крупы и конфет и крепко прижимает к груди. Не ест. Другая совсем малышка в малиновом одеянии и в кепке, на которой написано "Пакистан", отщипывает от лепешки кусочек и старательно жует. Бедные дети.. Они-то за что страдают?
Переводчик Рахматулло ведет нас по лагерю и рассказывает:
- За вашими спинами остался Таджикистан. Впереди - Афганистан, но туда путь преграждают окопы талибов. Вон там, в 500 метрах от наших домов, за рекой, они и стоят.
"Дома" - слишком громко сказано. Сооружения из камыша похожи на сараи. Они защищают только от солнца, но не от ветра. Продуваются насквозь. Зимой, когда температура упадет до минус 15-20 градусов, в них тоже будут жить беженцы.
- А правда, что русские послали нам теплые палатки? - спрашивает меня 10-летний мальчишка. - А то холодно будет, мы замерзнем, - он сидит у входа в свое камышовое жилище и улыбается. Кажется, что ему все нипочем.
- Рахматулло, если американцы начнут наносить бомбовые удары по Афганистану, то, наверное, оттуда к вам побегут мирные граждане?
- Много беженцев не будет. Потому что их не пустят талибы, которые стоят за лагерем. Сейчас беженцы могли бы перейти к нам, но не пускает река. Я считаю, что сначала надо отогнать талибов от таджикско-афганской границы, а потом уж бомбить их. Когда вместо талибов придут бойцы Северного альянса, никто не побежит. Зачем убегать от своих?
- А если все-таки беженцы к вам в лагерь пойдут, что будете делать? Чем встретите, где разместите?
- Земля есть. Камыша много - что еще надо для беженца? Сейчас в островную зону уже перешло тысяч десять. Будет на две тысячи больше - не беда.
Идем по лагерю Старик строит дом из самана, самодельных глиняных кирпичей и соломы.
- Не хочу, чтобы мой правнук замерз, - объясняет он назначение дома. Внук прижался к стенке своего будущего жилища. Старик что-то говорит переводчику.
- Он ругает талибов. Говорит, что никакие они не моджахеды (святые воины), а обыкновенные бандиты. Они поднимают руку даже на своих единоверцев.
- Спроси, что он думает про бен Ладена.
- Да что о нем думать, его пристрелить надо.
- А талибы стреляют в вашу сторону?
- Бывает. Даже иногда нападают.
- И чем вы отражаете их атаки?
- Оружием. Только об этом, наверное, писать нельзя.
Договариваемся, что я сообщу об оружии и защитниках лагеря, но выскажу просьбу к тем, кто поставляет гуманитарную помощь. Вот эта просьба: господа миротворцы, в лагере не скрываются военные, здесь живут старики, женщины, дети, на которых постоянно нападают вооруженные до зубов талибы. Чтобы защитить лагерь, мужчины выходят навстречу талибам. Оружие, которым добровольные защитники располагают, в основном отобрано у врага.
Какая-то западная журналистка, увидев, как детишки рвут траву, спрашивает:
- Зачем они ее рвут? Животных кормить?
- Нет, это лебеда. Они ее есть будут. Сварят и съедят.
После неловкого молчания журналистка подходит к детям, гладит их по головкам. Вижу, она вот-вот расплачется.
- Чем болеют детишки? - спрашиваю Рахматулло.
- Всем, - коротко отвечает он и показывает канаву, из которой беженцы берут грязную воду. - Смотри: дети пьют прямо из этой лужи. Как тут не заболеть....
Перед тем как сесть в машины и уехать из лагеря, долго прощаемся с его обитателями. Один из моих коллег просит воды, чтобы помыть руки. Афганец куда-то уходит и возвращается с кувшином: просьба гостя - закон для любого афганца. Он медленно льет воду на руки журналисту, а к уху афганца наклоняется, видно, его маленький сынишка и произносит шепотом:
- Кам-кам...
В переводе это означает: "понемножку-понемножку!"