Люблю день возвращения домой из семейной летней поездки. Тогда мы первым делом проверяем
Люблю день возвращения домой из семейной летней поездки. Тогда мы первым делом проверяем почтовый ящик и достаем оттуда пачку писем, терпеливо нас дожидавшихся. Дома разбираем: вот мне три письма, одно нам вместе с женой, по два - дочкам. Никому не обидно. Жадно читаем, уединившись по углам, а потом сходимся вместе на кухне, обмениваясь вычитанными из писем новостями или читая вслух самые интересные места. И в эти минуты ясно видишь: вот где подлинная, настоящая, трепетная и неуловимая жизнь. Она здесь, в письмах. А та, что на экране телевизора или на улицах, заляпанных рекламой, - как-то мучительно поверхностна, притворна и безотрадна.
Привычные и родные почерки, простые слова о самом простом... От этих писем вроде и не ждешь никаких открытий. Плывешь себе глазами по строчкам, как рыбак по давно знакомой реке, но, приплыв к последним строчкам, вдруг оглядываешься с удивлением и благодарностью на далекого своего адресата. Как много важного можно, оказывается, сказать, не претендуя ни на какую важность, а просто желая подать весточку!
Не называю имен своих адресатов, поскольку не успеваю испросить их разрешения на цитирование писем. Но, мне кажется, и без имен, без указания возраста и городов эти письма говорят что-то главное о русской душе. Они подают надежду, тихо свидетельствуют: есть жизнь, неподвластная денежному расчету. Есть та глубина жизни, что течет, не обращая внимания на политиков и олигархов, не оглядываясь на тех, кто думает, что всем правит, все знает и все контролирует. Письма возвращают нашей душе ту вертикаль жизни (от земли к небу!), которую не заменят никакие вертикали власти.
Быть может, прочитав эту заметку, кто-то сядет сегодня вечером и напишет письмо тому человеку, которому сто лет не писал вот так, своей рукой, а не на компьютере.
Я давно заметил: самым близким и дорогим людям можно написать только от руки и никак иначе. Есть у них электронная почта или нет - не важно (чаще всего - нет и не предвидится).
Но как раз благодаря этой нехватке в технологиях в России еще жив эпистолярный жанр (не путать с трепом на блогах и чатах!). Письмо, как ручная работа неповторимая и неподдельная, в единственном экземпляре. Высокое, аристократическое искусство.
Конечно, бумажное письмо не долговечнее электронного. Но ведь и это небесспорно. Мне почему-то кажется, что за бумажными письмами присматривают ангелы...
"...Еще я читаю Л.Н.Толстого "Детство. Отрочество. Юность". Если честно, она мне пока не нравится, я ее не очень понимаю. Может, я не доросла до нее и не понимаю ее. Ах как мне жаль, что не могу понять Толстого. Но я с уверенностью говорю про себя: еще все впереди, может, дальше читая эту книгу, я ее пойму. Лишь эта мысль меня успокаивает. Толстого нам в 7-м классе надо будет читать, я ее перечитаю и точно все пойму. Начала читать Анну Ахматову и Марину Цветаеву, мне они очень нравятся..."
"...Я, папа и мама ездили в Невьянск. Город очень тихий, не то что Екатеринбург или Москва. Мы сразу пошли смотреть наклонную башню Демидовых. Я боюсь высоты и струхнул на первой же винтовой лестнице. Теперь, чтобы воспитывать храбрость, я занимаюсь паркуром. Мы с ребятами на скорость перепрыгиваем через ограды и маленькие заборчики, придумываем трюки на турниках. Когда мы с мамой ездили на озеро, то видели ондатреныша! Очень интересно! А еще у нас в городе распродажа видеокассет по 10 рублей. Бабушка купила "Не горюй", это трагикомедия..."
"...Я, когда в деревне, отчетливее чувствую и переживаю жизнь. Сейчас вернулась в город, но как будто и не живу. Но вот в Новгороде вчера была, а там - тихо! На улицах слышно, как шелестят деревья, как стучат каблуки. Яблони подают свои яблоки прямо в окна двухэтажных домов. И чистые белые церкви скромно стоят на зеленых лугах. Хорошо! В Питере не хватает тишины..."
"...При больнице, где лежала мама, есть молельная комната, туда приезжает священник отец Евгений, исповедует, причащает, соборует, служит молебны. Приходят не только больные, но и персонал, для всех это действительно свет в окошке... По вечерам, когда уходят врачи, появляется черный котяра, днем он где-то гуляет. Кот делает обход палат, все его кормят, а если долго не приходит, то ходячие больные сами отправляются на розыски. Вспомнила сейчас Мурку, она у нас при храме жила и вела соответствующий образ жизни: встречалась только с одним котом, а когда котята немножко подрастали, упорно переносила их в алтарь. Мы шутили: "Крестить пора!" Но самое удивительное: эта кошка на Светлой седмице ходила вместе со всеми на Крестный ход, и когда священник читал Евангелие, она подходила и садилась строго под книгой! Я сама это наблюдала..."
"...У многих теперь сотовые телефоны. Купила и я. Самый дешевый. И звоню, например, Катюше. У нее год назад умер муж. Дочь поступила в техникум на платное, кажется. Средства у Катюши самые минимальные. А она еще умудряется присылать мне бандероли. Так вот я часто звоню Катеньке. Только она почти не дает мне говорить, кричит в трубку: "Света, уже десять минут, давай заканчивай, а то ты все деньги истратишь..." А когда она мне звонит, то я тоже беспокоюсь за нее, стараюсь прер-вать разговор, если он затягивается. Но Катя отвечает: "Ничего, ничего страшного! Давай поговорим еще..." И как не поговорить, ведь если бы не общение, то можно было бы одичать совсем..."
Сегодня исполнилось бы 70 лет поэту и киносценаристу Геннадию Шпаликову. Все, наверное, помнят "Я шагаю по Москве" - этот фильм был снят по сценарию Шпаликова, и песня, которую поет там молоденький Никита Михалков, тоже на стихи Шпаликова.
А я больше всего люблю у него вот эти строчки:
Поэтам следует печаль,
А жизни следует разлука.
Меня погладит по плечам
Строка твоя рукою друга.