Язык до Киева довел

О чем говорят на улицах украинской столицы

Украинская писательница и телеведущая Лариса Денисенко в свободное время гуляет по улицам родного Киева и слушает, о чем говорят киевляне. Своими находками она любезно поделилась с «Трудом».

 — Украинцы, как мне показалось, стали очень политизированным народом после «оранжевой революции». Политика по-прежнему занимает умы людей на улицах Киева?

— Конечно, наше общество политизировано. Я недавно видела, как в детском саду проводился конкурс — кто что быстрее сделает: девочка сплетет косу и обернет вокруг головы или мальчик сорвет с других мальчиков три шапки и убежит. Ну, если о политике, то вот такой диалог я подслушала недавно под стенами нашего парламента: «Владимир Владимирович, не поверите, я вашу фотографию уже 2 недели в багажнике вожу!» — «А чего в багажнике?» — «А чего вы так нервничаете? Не вас же вожу, а фотографию!» — «Девушка (мне), ну, а вы-то чего уставились? Не надо тут думать то, что вы сейчас делаете. Мы — не мужской ориентации, все нормально, это на визы в Голландию!»

— Звезды телевидения, эстрады, спорта, политики — кого сегодня чаще обсуждают на киевских улицах?

— Разные знаменитости беспокоят умы наших граждан, вот, к примеру, женский диалог: «Я недавно видела Джоли, так у нее явная асфиксия». — «Да ты что!» — «Да. Все кости торчат, щеки утонули во рту». — «Ты перепутала. Асфиксия — это когда душат: а это… сейчас вспомню, тоже на «а». — «Когда душат, это жаба!»

— Какие настроения сегодня вообще преобладают в украинском обществе?

— Разные настроения — от агрессивного до созерцательного, от сварливого до веселого. Вечная тема — дети. К примеру, знаете ли вы, что не только журналисты, но и дети делятся на удобных и неудобных?

Две молодые мамочки: «Я всегда говорила, что дети делятся на удобных и неудобных» — «Это как?» — «Удобные — те, которые писают от мамы и папы кипятком, а неудобные — те, которые сцут кипятком прямо на них. Вот у нас с тобой — вторые».

А недавно я сама повстречала очень модного ребенка лет девяти, который сказал, что я очень красивая и попросил разрешения меня сфотографировать: «А можно теперь я тебя сфотографирую, ты тоже красивый?» — «Меня пока нельзя. На мне пока еще не все наросло!»

Или вот услышала диалог в киевском ресторане: «Со мной что-то странное происходит. Был бы бабой — подумал бы, что я беременный». — «Не понял…» — «Я беру книжку читать, любую. Открываю и начинаю плакать». — «Что, такое жалостливое читаешь?» — «Не знаю. Обычное читаю. Классику. Я в школе не сильно злоупотреблял, вот они меня, классики, и настигли. Я обычно как утром иду в ванную, чтоб разогнуться — тело ж уже не то, — беру книжку. Открываю, допустим, „Карамазовых“. Все, плачу. Потом взял „Идиота“, почитал, как он влюбился в Швейцарии. Все, снова плачу. Соня Мармеладова опять же: вся эта русская литература. Нужно быть студентом-идеалистом, влипнуть в какое-то г…, влюбиться в шлюху, попытаться ее перевоспитать, снова вляпаться в г… и растратить все идеалы. Вот, видишь, снова плачу. Может, мне к врачу?» — «К врачу пока не ходи. Попробуй реально влюбиться в шлюху. Но лучше — убери из квартиры Достоевского».

— Кого слушать интереснее — детей, стариков, женщин, мужчин?

— Слушать интересно людей непосредственных. К примеру, у нас в метро иногда на мониторах запускают гороскопы для разных знаков Зодиака на тот или иной месяц. И вот сидит рядом со мной интеллигентного вида пожилой мужчина, бережно касается моей руки: «Скажите, пожалуйста, что день грядущий готовит для нас, Львов?» — «Понимаете, я близорука, не вижу ничего» — «А очки?» — «Ношу, но не в метро. В метро они мне не нужны». — «Они ей не нужны! А о других вы, конечно, не думаете!»

— Самое смешное, что вы услышали за последнее время?

— Пожалуй, самым философским был диалог, который я подслушала ранним утром, гуляя с собакой. Еще никого не было, но к пункту строительного мусора подгребал бомж. Очень живописный: уставший от жизни, зеленая шапочка свисала с его головы третьим ухом. И вот к такому человеку бросается, как черт из табакерки, ожившая комсомолка из прошлого века. Стройная, аккуратно одетая, накрахмаленная, как скатерть. С микрофоном и оператором: «Простите, а вы считаете себя общественно полезным человеком?»

Бомж, слегка пошатываясь, внимательно ее изучает, потом смотрит на солнце, затем снова на нее: «У тебя пиво есть?» — «Нет, простите:« — «Ну, а вот от тебя какая на хрен польза?!»