Ты жива еще, моя старушка?

День рождения Пушкина! О чем же тогда говорить, если не о поэзии?

12-й год XXI века очень похож на 12-й века XX. Там Северянин, здесь Степанцов с куртуазным маньеризмом. Там Саша Черный, здесь — Иртеньев, Быков с неисчислимой ратью других пересмешников. Там Вертинский, здесь Гребенщиков. Ну, а поэзия-то куда запропастилась?

100 лет назад на всех эстрадах царили футуристы во главе с Маяковским. За одну строку «Скрипка издергалась, упрашивая» ему уже тогда можно было ставить памятник. Есениным заинтересовались позднее, и начались сражения. «Есенин, у вас не стихи, а кобылезы». «Маяковский, у вас не стихи, а агитезы». А у Быкова не стихи, а быкоэзы. Разумеется, сатира нужна. Гражданину слава! Ну, а поэтом можешь ты не быть…

Впрочем, поэзия — это часто одна строка, засевшая в памяти миллионов. Как пушкинское «чудное мгновенье», или межировское «артиллерия бьет по своим», или ереминское «я заметил, что сколько ни пью, все равно выхожу из запоя», или вознесенское «все прогрессы реакционны, если рушится человек». Именно строка.

Вот Ирина Одоевцева говорила мне, что не верит в путешествия Гумилева по Африке. «Знаю я его, он, скорей всего, сидел в отеле в Каире и там все насочинял». И действительно, на озере Чад, оказывается, нет и не было никаких жирафов. Но что нам до этого, если «Шкуру его украшает волшебный узор,/ С которым сравниться осмелится луна,/ Дробясь и качаясь на влаге широких озер».

Для меня жираф на озере Чад живой, я верю Гумилеву. Как верил и верю своему другу Андрею Вознесенскому, великому мифотворцу. В 1999-м раздался звонок в моей квартирке: «Знаешь, откуда я тебе звоню? Из-под дерева Будды. Он здесь просветление получил. Не удивляйся — у меня мобильный телефон (в то время редкость еще). Записывай: «Настанет время Сredovo/ Constanta Cedrova». Незадолго до своего ухода в вечность Андрей с гордостью показал надпись на заборе дачи в Переделкине: «Заборзаец». Сколько поэзии сконцентрировано в одном слове! Тут и заяц, и борзая, которая за ним гонится, и забор, за который ему все труднее было выбираться на волю из-за болезни. И еще это реминисценция из его знаменитого стиха «Травят зайца — несутся суки». Эту травлю поэтов во времена Хрущева нам всем пришлось в той или иной степени пережить.

Теперь никакой травли, но и никакого интереса к поэзии. Людей интересуют только иронические стишки или частушки Губермана…

«Все слова уже сказаны», — провозгласили постмодернисты. Не сказаны все слова! Сегодня поэзия ушла в интернет, как ушли в катакомбы первые христиане. В затвор ушла, в молчанье. На телевидении не приживается. В магазинах не пользуется спросом. А там, в интернете, свои феодальные законы: вассал моего вассала — не мой вассал, или читатель своего поэта — не мой читатель.

Никто не запрещает поэзию, ее просто перестали читать. Сбылась мечта теоретиков искусства для искусства: поэты пишут только для поэтов. Правда, их все еще немало. На сайте «Стихи.ру» пасется полтора миллиона человек, пишущих стихи. Снова вспомню Маяковского: «Нами лирика в штыки неоднократно атакована, но поэзия, пресволочнейшая штуковина, существует — и ни в зуб ногой!»