В Санкт-Петербурге собираются отметить 80-ю годовщину ставшего уже знаменитым матча в блокадном Ленинграде. Надо отметить, эта тема сначала замалчивалась в нашей прессе, а потом нельзя было не заметить в многочисленных репортажах и публикация расхождений в фактах, датах, даже фамилиях и названиях.
На данный момент уже установлено, что в мае и июне 1942 года в Ленинграде провели не один футбольный матч, а три! И первый из них ровно 80 лет назад, 6 мая. И даже при тех искажениях действительности, которые были допущены в рассказах об этих событиях, нельзя не признать силу духа участников. Почти все они были людьми, достигшими определенных успехов в футболе и известными до войны в кругу ленинградских болельщиков.
Но представьте себе состояние некоторых, у которых перед этими матчами не было не только полноценных (даже каких-либо) тренировок, но даже сил, чтобы хотя бы пешком полтора часа ходить по полю, не говоря уж о том, чтобы бегать и участвовать в игровых комбинациях. Более того, футбольное поле размерами 100 на 60 метров и окружавшее его открытое пространство являли собой удобное место для точной «работы» вражеских артиллерии и авиации, так что и рисковали футболисты и зрители больше, чем в тесных городских кварталах.
Сейчас, когда умерли все участники, а также немногочисленные зрители, и документальных свидетельств осталось немного, «Труд» решил обсудить эту тему с известным петербургским журналистом Кириллом Набутовым. Его отец — знаменитый в 1950-70-х годах спортивный комментатор и сам участвовал в этих матчах, а Кирилл Викторович, которому сейчас 64 года, с юных лет интересовался этой темой и изучал её.
.jpg)
Фотоиз социальных сетей
— Наиболее полная информация об этих матчах собрана в книге Алексея Дунаевского и Сергея Румянцева «Блокадный футбол», которая вышла лишь в начале 2021 года. Эти авторы использовали в публикации все документы, которые удалось найти в архивах. И потому это издание сильно отличается от тех легенд, что были сложены в период героизации, начавшемся при Брежневе с конца 1960-х, когда сняли неформальный запрет на неприукрашенные рассказы о блокаде.
В 1965 году в журнале «Спортивная жизнь России» был опубликован рассказ об этих матчах под авторством моего отца. До того об этих матчах 1942 года вообще почти не было публикаций. В 1969 вышла книга Александра Кикнадзе «Тот длинный тайм». Он специально приезжал в Ленинград, вместе с моим отцом подолгу общались с другими участниками и свидетелями тех матчей — это были люди ещё совсем не старые, в среднем лет по 50. Но в той книге были придуманные персонажи.
.jpg)
Фото из открытых источников
Мой отец умер в 1973 году в возрасте 56 лет, и из подробностей матче мало что помнил, хотя провалами в памяти не страдал. Я сам встречался и беседовал с десятью участниками тех матчей. В том числе и в последнем интервью с последним на тот момент оставшимся в живых — Евгением Улитиным, который умер 20 лет назад. Именно он попал в кадр на единственной фотографии, сделанной на той игре. И все они путались в своих воспоминаниях. Называли разные даты матчей, счёт, фамилии игроков и судей. У меня создалось ощущение, что во время самих этих матчей они не осознавали их значимость. И были на то основания. Например, в одной из двух команд (под названием «Завод Сталина») вообще не было вратаря. Перед войной футболисты «Зенита» там были оформлены и за свою игру получали зарплату. Вратарем поставили играть полузащитника Ивана Герасимовича Куренкова, который был ростом 1 метр 63. Через два года он, будучи капитаном «Зенита», выиграл Кубок СССР. И зрителей было совсем мало, потому что их попросту не могло прийти много — на тот момент многие районы города были пристрелены гитлеровской артиллерией. То есть, массовое посещение этого матча было бы массовым самоубийством. Хотя, несмотря на блокаду и страшный голод, в городе работало несколько театров, выпускались газеты и даже литературный журнал, рассказывавших о жизни города — правда, под очень жёсткой цензурой.
31 мая (эта дата — по последним и окончательным данным) 1942 года в городе все-таки провели спортивный праздник, сразу в нескольких местах — кроссы, метание гранаты, преодоления полосы препятствий. Больше частью участниками соревнований были бойцы воинских частей. В программу этого праздника и вошёл матч, который на самом деле фактически был двусторонней тренировкой. Играли два тайма по полчаса.
За одну команду — футболисты «Динамо», эта организация и проводила матчи. За другую — те футболисты, кого удалось найти в городе или в ближайших к Ленинград воинских частях. Находили друг друга по старым связям. Проведение этих матчей фактически стало акцией спасения футболистов высокого уровня. Из московских известных до войны футболистов на фронт практически никто не попал. А многие ленинградские воевали. Мой отец воевал там, где действовали части НКВД — на острове Ханка ходил на военном катере, потом в конце 1941 года воевал на Невском пятачке — это было самым кровавым местом Ленинградского фронта. Но лично я об этом узнал лишь в 1988 году. Я работал на телевидении, и меня нашел пожилой человек, который был командиром батальона, в котором там воевал мой отец. Он сначала приехал из Белгорода в Ленинград с внучкой, потом мы переписывались. Он описал подробности тех ужасов. Ему на вылет прострелили грудь. Он потерял сознание. И прямо во время боя ему делали прямое переливание крови от моего отца — из вены в вену. В этом аду отец провёл два или три месяца. И что там остался жив — уже было большой удачей.
В марте-апреле он оказался в Ленинграде — с Ораниенбаумского плацдарма до города добирался по льду. Собранные в Ленинграде футболисты сначала провели тренировки в помещении Дома культуры, когда потеплело, перебрались на открытый воздух.
А после матчей мая-июня 1942 года их отправили играть на Большую землю, — в тех местах, где находились эвакуированные ленинградские предприятия. Во многом это была пропагандистская акция. Надо было показать эвакуированным ленинградцам (которые из-за цензуры точно не представляли — что там происходит): коль играют любимые ими футболисты, значит, — город жив. А они к тому моменту уже не едва двигали ногами, а нормально играли. Они провели матчи в Казани, Свердловске, других городах, а потом их самолётом вернули в Ленинград, хотя блокада продолжалась. И осень-зиму 1942-43 там провели.
Для футболистов, как для других участников войны, главное было — остаться в живых. Так что возвращению к футболу они все радовались вдвойне. Но мой отец и об этих матчах, как и о войне рассказывал очень скупо. Честно признавался, что им всем было неловко от того, что их сверстники сотнями тысяч погибали на фронте. Для любого совестливого человека это — нормальное состояние.
Кстати, нерабочим днем 9 мая сделали лишь в 1965 году, а до того был скорбным днем, на который ветераны собирались узким кругом. Не было массовых шествий, в том числе и с дошкольниками, одетыми в военную форму. Но случалось и такое, что когда моего отца звали в этот день отметить годовщину Победы с однополчанами, то среди них даже находились недовольные: «Зачем позвали этого Набутова?! Он с мая 1942 в мячик играл. А мы остались воевать». Так что в народе отношение к блокадным матчам было разное. На одном из них в качестве зрителей пришли только легко раненные и выздоравливавшие из ближайшего к футбольному полю госпиталя. Некоторые из них материли футболистов, причем в голос. «Мы тут раненные, наши товарищи в боях погибают, а эти играют!» Так что настоящая история не столь красивая, какие было принято писать и в советское время, да и сейчас эти грешат.
Совсем по иному сценарию развивалась история об истории (простите за невольный каламбур) печально знаменитого Матча Смерти в Киеве в августе 1942 года. Если быть точнее — серии матчей, которые в оккупированном городе провела команда «Старт», составленная из футболистов, известных до войны не только в самом Киеве, но и во всем СССР. С 7 июня по 16 августа они сыграли 9 матчей, все при большом количестве зрителей, и во всех победили. Но дороже всех обошлась им победа 9 августа над немецкой командой «Флакельф», составленной из людей военных, но тоже имевших солидный опыт в футболе. Игроков «Старта» перед матчем и в перерыве настоятельно инструктировали, что они должны уступить соперникам, стремившимся доказать всем превосходство арийской расы во всем, в том числе и в спорте. И вскоре после этой победы «Старт» был расформирован, часть команды оказалась в концлагерях.
Некоторые погибли при обстоятельствах, о которых историки до сих пор спорят.
Первая всесоюзная публикация была в газете «Известия» в ноябре 1943 года. С тех пор этой теме было посвящено много статей, книг и фильмов — документальных и художественных. Причем, в отличие от блокадных матчей в Ленинграде, история киевского Матча Смерти активно освещалась всегда. Многие игроки «Старта» посмертно либо даже пожизненно были удостоены правительственных наград. Но в самой Украине отношение к ним после 1991 года было неоднозначным, а взгляды на те события пересматривались не раз.
Дочь одного из лидеров «Старта» Ивана Кузьменко — Валерия Кузьменко-Титова стала в дальнейшем одной из лучших советских теннисисток 1950-1960-х годов. Она неоднократно рассказывала «Труду» о своём отце. Валерия Ивановна ушла из жизни в 2010 году. Но вот что нашему корреспонденту сообщил ныне здравствующий её муж — олимпийский чемпион и бывший глава Международной федерации гимнастики Юрий Титов о том — что сейчас происходит с памятью о тех событиях:
— К сожалению, массовым и организованным порядком родственники футболистов команды «Старт» на открытие памятника у стадиона «Динамо» в 1971 году никогда не приглашались, как и в 1981 году при открытии скульптурно-архитектурную композиции на стадионе «Старт». Во всяком случае, заранее о них мою жену никто не предупреждал и даже на связь с ней не выходил, и она в Киев ни на какие мероприятия, связанные с памятью Матча Смерти не ездила. Хотя они интересовали и волновали её всегда. Она даже так и не познакомилась лично с товарищем отца по команде Макаром Гончаренко, который из игроков «Старта» прожил намного больше всех и, соответственно, больше всех давал интервью и стал при жизни самым известным из них. Валерия поддерживала контакты лишь с родственниками двух или трёх футбольных товарищей Ивана Кузьменко. Например, когда в 1934 году Валерии родная мать отказалась давать грудь, её отец Иван Кузьменко сразу отнёс домой к своему товарищу по команде Анатолию Герберу, и его жена стала кормилицей. Там что и всю оставшуюся жизнь Валерия сохранила дружбу с молочными братьями. А когда, начиная с 1990-х в украинской и даже российской прессе пошла волна так называемой «де-героизации» команды «Старт» и самого Матча Смерти, Валерия очень это переживала и огорчалась.
К словам Юрия Евлампиевича можно лишь добавить, что из-за нынешних событий на Украине и официальные взгляды на футбольные матчи в Киева лета 1942, видимо, будут пересматриваться. И не раз.
