Российские взяточники не использовали шанс остаться на свободе и могут получить самые жесткие приговоры
Генеральная прокуратура России подготовила законопроект, исключающий из Уголовного кодекса нормы о применении кратных штрафов за тяжкие и особо тяжкие преступления. Надзорное ведомство считает, что за особо опасные преступления виновники должны получать безальтернативное наказание в виде лишения свободы.
Требуется «исключить возможность откупиться от опасного преступления, к примеру коррупционной направленности, уплатив штраф», заявил генпрокурор Юрий Чайка. Кто бы спорил! Вот только для осознания этой здравой мысли потребовалось три года.
Напомним, что закон, устанавливающий введение кратных штрафов вместо реальных тюремных сроков за взяточничество и коммерческий подкуп, был подписан Дмитрием Медведевым в мае 2011 года. Тогдашний президент выразил уверенность, что штрафы в размере до 500 млн рублей позволят снизить «угрожающий уровень коррупции в стране». Согласился и Юрий Чайка: «Новый закон должен дать эффект».
Но еще через два года пришлось готовить доклад о состоянии преступности коррупционной направленности уже президенту Владимиру Путину. И вот тут выяснилось, что «закон о штрафах» фактически не работает: из 19 млрд рублей штрафов, назначенных судами за коррупционные преступления, удалось взыскать только 19 млн. «Эта цифра потрясает воображение», — заявил тогда Юрий Чайка.
С тех пор прошел еще год, и, согласно статистике Судебного департамента при Верховном суде, борьба с коррупцией и взяточничеством в стране теоретически стала несколько жестче: за 2013 год за коррупционные преступления осуждено 1554 человека — на 14% больше, чем годом раньше, а за дачу взяток — 3199 человек, что в полтора раза больше, чем в 2012 году. Но главным наказанием по этим статьям является штраф, который может назначаться в размере 90-кратной суммы взятки. За минувший год судьи применили штрафы в качестве основного наказания в 68% дел за получение взятки и в 84% дел за дачу взятки. Однако, как утверждают в Генпрокуратуре, «добровольно выплачивать присужденные штрафы соглашался только каждый десятый осужденный коррупционер».
Итог плачевен: лишь 1–2% сумм, назначенных судами в качестве наказания за коррупцию, поступали в бюджет, а остальное повисало в исполнительных производствах судебных приставов. В частности, в 2013 году штрафы выплатили в общей сложности чуть больше 500 человек из примерно 1600 осужденных за получение взятки и около 3300 осужденных за дачу взятки.
Теперь Генпрокуратура предлагает оставить применение штрафов в качестве основного наказания лишь для лиц, совершивших преступления нетяжкие и средней тяжести, которые караются Уголовным кодексом лишением свободы на срок до пяти лет. За все, что свыше, преступник должен безальтернативно отвечать личной свободой. Причем, по мнению главного надзорного ведомства, это должно в полной мере относиться не только к коррупционерам, но также к мошенникам и ворам, которые ныне тоже пользуются штрафной лазейкой в законе, а потом объявляют себя несостоятельными. Как утверждают в Генпрокуратуре, соответствующий законопроект находится в «высокой стадии готовности» и будет внесен в парламент еще до окончания нынешней сессии.
Реакция юридического сообщества на прокурорскую новацию сложная. С одной стороны, массовое уклонение от выплаты штрафов подрывает основы основ юриспруденции — неотвратимость наказания за совершенное преступление. С другой — какая польза стране и обществу от того, что взяточник, мошенник, вор, укравший крупную сумму, будут проедать казенные деньги в местах лишения свободы? Да и страх тюрьмы крайне редко останавливает чиновников от совершения коррупционных преступлений — каждый надеется отвертеться. А мировой опыт показывает, что лучший способ борьбы с любыми преступлениями ненасильственного характера — сделать так, чтобы преступать закон было в крайне степени невыгодно.
Многие юристы утверждают: нынешнее неисполнение закона о кратных штрафах спровоцировано его низким качеством. Законодатели даже не задумались над элементарным вопросом: что будет, если оставленный на свободе, но оштрафованный преступник вместо добровольной уплаты всей присужденной ему денежной суммы объявит себя несостоятельным?
А такие примеры тут же появились. В 2012 году за взятку в 5 млн рублей Верховный суд Татарстана присудил бывшего главу Верхнеуслонского района республики Александра Тимофеева к штрафу 300 млн рублей (хотя общественность требовала пяти лет строгого режима с полной конфискацией имущества). Решение суда вступило в силу, но служба судебных приставов не смогла взыскать с Тимофеева деньги: коррупционер раздарил близким родственникам ценное имущество. При этом сам жил в шикарном особняке, ездил на «мерседесе», но предложил «график погашения», по которому первые два года платил бы в казну по 5–10 тысяч рублей в месяц.
Приставам пришлось инициировать новый судебный процесс — о замене неуплаченного штрафа реальным лишением свободы. Однако новому уголовному делу пришлось пройти все инстанции вплоть до Верховного суда. А ведь каждое заседание суда обходится налогоплательщику в среднем в 20–25 тысяч рублей.
«Правильной была бы следующая схема, — говорит один из самых именитых юристов России, доктор юридических наук и представитель правительства РФ во всех высших судебных инстанциях Михаил Барщевский. — Суд выносит приговор, в котором определяет сумму штрафа, срок внесения штрафа и срок лишения свободы в случае невнесения. И вы представляете себе человека, который не внесет штраф — с тем, чтобы пойти в тюрьму?»
Другие эксперты, соглашаясь с мнением Михаила Барщевского, указывают, что при назначении большого штрафа в качестве основного наказания пойманному коррупционеру или мошеннику реальный тюремный срок в случае неуплаты штрафа должен обязательно отбываться полностью — без права на условно-досрочное освобождение и даже амнистию. В этом случае преступление действительно станет совершенно невыгодным, а наказание — абсолютно неотвратимым.
Но теперь судьбу штрафных наказаний будут решать депутаты Государственной думы.