Неожиданные результаты премии «Ника». Кого-то они обрадовали, кого-то шокировали…
По традиции, торжественная церемония «Ники» проходит после «Белого слона», которого вручают кинокритики, и после державного «Золотого орла», которого опекает Никита Михалков. Таким образом, «Ника», возникшая — страшно сказать! — уже более 30 лет назад и остающаяся до сих пор самой авторитетной кинопремией страны, как бы подводит окончательные итоги киногода, ставит в нем финальную точку.
К слову сказать, минувший год был чрезвычайно удачным для российского кино. Причем, на всех фронтах и направлениях. На экраны страны вышло более 130 наших фильмов, а это вполне сопоставимая цифра даже с советскими временами. Доля российского кино в прокате впервые за последние десять лет превысила 25 процентов, а ведь совсем недавно она была вдвое меньше. Число киноэкранов в нашей стране выросло за последние пять лет с 3 до 5 тысяч. Наконец, по количеству проданных билетов (213, 6 миллионов) Россия стала крупнейшим кинорынком в Европе.
А главное, появилось много хороших фильмов, причем, на любой вкус. От зрелищных блокбастеров, делающих миллиардные сборы, — до артхаусных шедевров, обласканных отечественными и зарубежными фестивалями и премиями. «Ника», так уж издавна повелось, привечает рукодельное, штучное авторское кино, в котором бродит фермент настоящего искусства. Об этом во вступительном слове хорошо сказал президент академии «Ника» Андрей Кончаловский:
— Есть кино, а есть кинематограф. Кинематограф создают для людей, которые еще и читать умеют, а кино — это то, что только смотрят на экране. Я с надеждой воспринимаю все, что происходит в нашем кинематографе, потому что появляются талантливые молодые режиссеры, которые пытаются понять, что такое киноязык, стиль, образ. Все картины, номинированные на «Нику», имеют отношение к искусству кинематографа, а не к киношке. Они пытаются ответить на главный вопрос: кто мы, зачем живем? На него в принципе невозможно ответить, но пытаться надо...
На главный приз претендовали шесть лучших, по версии «Ники», фильмов 2017 года: «Аритмия» Бориса Хлебникова, «Нелюбовь» Андрея Звягинцева, «Салют-7» Клима Шипенко, «Теснота» Кантемира Балагова, «Холодное танго» Павла Чухрая, «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов» Александра Ханта. В других номинациях были представлены также фильмы «Большой» Валерия Тодоровского, «Турецкое седло Юсупа Разыкова, «Анна Каренина. История Вронского» Карена Шахназарова, «Три сестры» Юрия Грымова и даже скандально известная «Матильда» Алексея Учителя. На самом деле, все прекрасно понимали, что основная борьба за призы «Ники» развернется между двумя, безусловно, лучшими картинами года: «Аритмией» и «Нелюбовью».
Первая из них завоевала главные награды на престижнейших отечественных фестивалях — сочинском «Кинотавре», который дал «Аритмии» путевку в жизнь, и «Уралкинофесте», который в ранге Фестиваля фестивалей активно поддержал картину Бориса Хлебникова. «Нелюбовь» стартовала в Канне, где получила приз жюри, затем с триумфом прошла по зарубежным экранам, завоевала французскую премию «Сезар» за лучший иностранный фильм, наконец, попала в пятерку оскаровских номинантов.
Почему-то всем казалось, что академики, раскладывая призовой пасьянс, на аптекарских весах взвесят достоинства той и другой ленты и с похвальной деликатностью поделят призы между ними. Но все обернулось иначе. «Аритмия» стала безусловным и практически единоличным триумфатором этого вечера. Ей досталось пять главных «Ник», в том числе, за лучший фильм, лучшую режиссуру, лучший сценарий (режиссер Борис Хлебников написал его вместе с Натальей Мещаниновой), лучшую женскую (Ирина Горбачева) и лучшую мужскую (Александр Яценко) роль. А «Нелюбовь» в итоге осталась даже без утешительной награды, что стало сенсацией или анти-сенсацией (кому что ближе) нынешней «Ники».
Поклонники «Нелюбви», а их немало, по горячим следам стали упрекать «Нику» в дремучем консерватизме. Мол, фильм Звягинцева поставил нашему обществу неутешительный диагноз, которого, дескать, престарелые академики попросту испугались. Думаю, не все так просто. Хотя бы потому, что в «Аритмии» диагноз нашей «оптимизированной» медицине, да и всему нашему больному социуму поставлен не менее жесткий, чем в картине Звягинцева. Но при этом авторский взгляд Хлебникова согрет еще и горькой нежностью к своим далеко не идеальным героям.
А, кроме того, не будем закрывать глаза на то, что Борис Хлебников поставил, безусловно, свою лучшую, поистине этапную для себя картину. Он блистательно соединил в «Аритмии» социальную значимость темы, уникальность своего режиссерского почерка с увлекательностью повествования, с искренним желанием прорваться к массовому зрителю, что ему во многом удалось.
В то время как Звягинцев в «Нелюбви», как мне кажется, пусть и на высоком творческом уровне, но как бы договаривает то, что он с большей психологической глубиной и социальной страстью уже сказал в фильмах «Елена» и «Левиафан». Сквозь драматургическую конструкцию «Нелюбви» то и дело проступает некая изначальная заданность, когда живая ткань жизни загоняется в жесткую авторскую концепцию. В то время как «Аритмия» кажется нервным, пульсирующим сгустком самой жизни. Думаю, академики «Ники» хорошо почувствовали эту разницу. И вынесли свой шокировавший многих вердикт, который лично мне кажется справедливым.
Сергей Сельянов, продюсер фильма «Аритмия»
— Год для нашего кино сложился вполне удачно. Наверное, будут и другие годы, когда академики «Ники» захотят отметить более жесткое или более радикальное в эстетическом плане кино. То, что «Аритмия» проникла в зрительские сердца, показывает, что, видимо, в нынешнем году нам всем недостает тепла, сердечности, которые есть в нашем фильме. Итоги голосования на «Нике» говорят, как мне кажется, именно об этом.