Специалисты относятся к затеям Кевина Уорвика без особого восторга, но и без ужаса перед перспективой создания человекороботов. Они готовы спокойно осмысливать и эту фантастику, которая постепенно может стать реальностью.
Пожалуй, самые бурные споры в ушедшем году вызвали события, происходящие в другой медицинской науке, возникшей в ХХ веке, - генетике. Вслед за клонированием известной всему миру овечки Долли появились и другие похожие исследования. На Гавайях клонировано 50 мышей, в Японии - 8 телят, в Южной Корее путем клонирования получен человеческий эмбрион. Его вырастили до какой-то стадии и затем уничтожили. До определенной клеточной стадии клонированы клетки слона в организме мыши. Ну а трансгенная картошка - это уже стадия не лабораторных опытов, а реальной практики. И тут тоже ученые совсем не спешат с восторженными оценками. "Будущее клонирования до сих пор совершенно неясно, - считает академик Александр Арчаков. - Оно может превратиться в область науки, способную приносить человечеству самые великолепные результаты, открыв новые пути к созданию лекарственных препаратов, продуктов питания. Но эти достижения могут стать и смертоносным оружием. Именно это оружие, по мнению многих ученых, с гораздо большей степенью вероятности, чем атомное или водородное, способно уничтожить жизнь на нашей планете".
К счастью или несчастью, но клонирование - это пока все же стадия экзотического научного эксперимента. А вот генная терапия становится реальностью. В этом году, например, в Институте генетики человека впервые в России проведены две успешные пересадки клеточного материала детям, больным тяжелейшим наследственным недугом - миодистрофией Дюшенна. Разные методы генотерапии привлекают самое пристальное внимание и фармакологов, и онкологов, и кардиологов. "Мы ведем работу, которая должна перевернуть все сегодняшние представления о кардиологии, - рассказывает академик Евгений Чазов. - Используя генетику, мы собираемся превратить недействующие клетки в клетки сердечной мышцы. В организме есть клетки соединительной ткани - фибробласты. Мы хотим вводить в них определенный ген и превращать их в активные сердечные клетки. А потом эту культуру вводить в больное сердце и заменять пораженные клетки клетками работающими. Это настоящая революция в науке о сердце, это и будет медициной ХХI века".
Медицина будущего - весьма емкое понятие, плохо поддающееся кратким определениям. Каждый видит ее по-своему. Еще один из корифеев отечественной медицины Андрей Воробьев дает такой прогноз ее развития: "Медицина ХХI века - это медицина прививок. Надо бросить силы на создание вакцин против самых массовых инфекций. Необходимо срочно создать производство отечественных стентов - устройств для расширения сосудов. Сохраним сотни тысяч жизней. Именно эта операция должна стать массовой, а вовсе не аорто-коронарное шунтирование. В онкологии надежды связаны с молекулярной биологией. Уже открыты факторы, останавливающие рост опухолей. Наконец, мы научились индуцировать рост нужных больному тканей. Необходимы лишь ассигнования - и наука сможет выращивать то, что нужно заменить, из одной клетки".
Прогнозы могут быть разными в деталях. Но ясно одно: будущее медицины в равной мере зависит и от самых головокружительных успехов новейших технологий, и от способности человека сохранить мудрость предков. Совсем не случайно, например, безудержное увлечение медиков антибиотиками сменилось активным использованием в лечебном процессе трав и других природных веществ. Много лет наука старательно создавала детские смеси для кормления новорожденных, а в конце века "подвела черту" под этими поисками и заявила, что материнское молоко для ребенка незаменимо. Наконец, старая народная мудрость про "подколодную тоску", которая может "извести" любого, подтвердилась научными доказательствами гибельного воздействия негативных эмоций на все функции организма человека.
Не будем обольщаться. Медицина грядущих веков не подарит нам долголетие и здоровье вопреки нашей лени и глупости. Но у человека разумного, несомненно, появятся дополнительные шансы на полноценную и радостную жизнь.