Сцены из «Чайки» показали прямо в доме писателя
В Государственном литературно-мемориальном музее-заповеднике А.П. Чехова «Мелихово» прошел традиционный «Чайкин день». Он назван так потому, что именно в этот день, поздней осенью 1895 года, Антон Павлович завершил написание своей ставшей знаменитой на весь мир пьесы «Чайка».
На этот раз «Чайкин день» оказался особенным. Прежде всего потому, что проходил в главном доме мелиховской усадьбы, где с 1892 по 1899 гг. жил и творил великий писатель. Именно там, в его кабинете праздник начался с ознакомительной экскурсии, которую вел художественный руководитель Мелиховского театра «Чеховская студия» Владимир Байчер.
Режиссер Владимир Байчер рассказывает о своем спектакле. Фото автора
Здесь, где стоит письменный стол, за которым были написаны десятки чеховских произведений, и далее – в музыкальной гостиной с роялем, где музицировали и отдыхали гости, впервые были показаны две сцены из оригинальной постановки под названием «Чехов. Чайка». Oper-air проект», которую Владимир Григорьевич осуществил полтора года назад в содружестве с художником Владимиром Аншоном и артистами своего театра, приурочив премьеру к 120-летию со дня написания «Чайки». Тогда, в июне 2015 года, три действия из четырех были представлены на лоне природы исторической усадьбы, в том числе на пруду «Аквариум», ставшем на время «колдовским озером», где Нина Заречная произносит свой «космический» монолог…
О своих впечатлениях по поводу нынешнего «Чайкиного дня» автору этих строк рассказал театральный критик и журналист, заведующий литературной частью и актер Мелиховского театра «Чеховская студия» Павел Подкладов.
– Павел, на сегодняшнем «Чайкином дне» зрители увидели необыкновенный камерный мини-спектакль Владимира Байчера, сопровождаемый рассказом режиссера. Мне это помогло взглянуть на пьесу и ее основных героев по-новому. А каково ваше впечатление, как профессионального критика?
– Сегодня был уникальный день для чеховедов и тех, кто любит творчество нашего великого земляка. «Чайка» – единственная пьеса Чехова, день окончания которой 18 ноября он точно обозначил в одном из своих писем. И потом еще несколько раз писал и Суворину, и Щепкиной-Куперник, и Шавровой о том, что получилась «не ахти». И вот это «не ахти» уже 121 год будоражит умы и сердца театральных людей. Я пытался посчитать, сколько раз в мире поставлена «Чайка», но это сделать невозможно.
Сегодняшний «Чайкин день» был уникален еще тем, что две сцены из мелиховской «Чайки», полтора года назад поставленной Байчером на пленэре, были сыграны в камерном варианте. Никакой другой зритель не увидит мелиховских актеров так близко, как это удалось сегодня публике. Находясь от них буквально в одном метре, она ощущала все движения их души: и Тригорина (артист Сергей Фатьянов) с Аркадиной (Наталья Беляева) и Треплева (Иван Кожевников) с Ниной Заречной (Полина Елисеева). И как простой зритель, и как актер могу сказать, что это было потрясающее событие. Дело в том, что я в этой постановке тоже занят. И сегодня, увидев своих коллег в мини-спектакле в Главном чеховском доме – можно сказать, в сердце чеховского имения, – признаюсь, чуть не прослезился.
– Что нового раскрылось вам в спектакле?
– Для меня откровением оказались прежде всего актеры. Режиссер предложил им особые правила существования на сцене, которой стала природа музея-заповедника. А в данном случае ее не было, все было сыграно в интерьерах дома! Существует огромная разница между способом существования актера на пленэре и на любой другой, большой или малой сцене. Тем более на такой, где от зрителя тебя отделяет расстояние не более метра. Вот, например, сцена перед отъездом Аркадиной и Тригорина, которая была сыграна сегодня в кабинете Антона Павловича: после нее я не могу без трепета смотреть в глаза Натальи Беляевой, настолько они были наполнены трагедией, ужасом, предощущением того, что она может расстаться со своим любимым человеком навсегда. Или финальная сцена Треплева и Нины Заречной, после которой Константин Гаврилович стреляется…
– Как думаете, почему Чехов назвал «Чайку» комедией?
– Подозреваю, Антон Павлович немножечко лукавил, называя так «Чайку» и «Вишневый сад». Если это и комедия, то в том смысле, какой вкладывал Бальзак в название своего знаменитого цикла произведений «Человеческая комедия». Здесь же нет юмористических сцен. А юмор, если и есть, то горький.
– «Чайку» Чехова ставили и продолжают ставить многие режиссеры. Что отличает почерк режиссера Байчера?
– Сотворчество с актерами. Если другие режиссеры выстраивают все роли до мелочей, то Байчер умеет вдохнуть в актера саму жизнь персонажа, ту самую жизнь человеческого духа, о которой говорил К.С. Станиславский. Я это знаю по себе, поскольку в спектакле играю Шамраева, чьи черты мне наметил режиссер. Причем не только наметил, но и эмоционально, зримо продемонстрировал мне их! Я буквально увидел этого Шамраева, он магическим образом вселился в меня. Я даже был поражен, сколько нашел в себе такого, о чем раньше не подозревал. То же самое, думаю, могут сказать и другие актеры. Коллеги, с которыми я говорил, прежде всего актрисы, сходятся в том, что Байчер умеет завязать интригу, «разбудить» твоего персонажа в тебе, «поджечь» тебя! И тогда ты начинаешь гореть. А вот что в результате твоего внутреннего горения происходит на сцене, зависит от твоего профессионализма и чувства меры.
– Вы не ощутили дискомфорт от того, что сцены из спектакля сегодня разыгрывались в отсутствии других персонажей пьесы?
– Нет, это ведь две самостоятельные сцены, два «мини-спектакля». Когда я смотрю, например, этюды Александра Иванова к картине «Явление Христа народу», разве можно сказать, что мне не хватает самой картины?! Сам по себе этюд – это произведение!