Мы едем с Геннадием на ржавом "жигуле", который он купил аж в 1984 году, когда конструкторам такого ранга еще платили. Теперь доволен, что благодаря уходу машина еще ездит. На другую он вряд ли накопит. Впрочем, езды немного - домик в деревне да рыбалка. Спросил Геннадия, что тот поймал в последний раз. Да так, он отвечает, мелочь. Штук пятнадцать язей, лещей... Не то что на Камчатке.
Год назад 60-летний Геннадий Болонин, заместитель главного конструктора ЦКБ "Лазурит", где создавался АС-28, отправился на Дальний Восток: опасался за его экипаж, который, мягко говоря, был не слишком подготовлен к погружениям. Болонин об этом знал, но моряков не винил. Они оказались в положении пилотов, которые почти не летают. Не подготовлен был не только экипаж, но и то судно, которое, по профессиональной терминологии, являлось носителем батискафа. По теории, у него было все для спасения, извините за тавтологию, спасателей. На деле не оказалось ничего.
Болонин и сегодня не понимает, почему созданный в ЦКБ "Лазурит" около четверти века назад аппарат оказался в столь чрезвычайной ситуации. Ведь ему, по некоторым данным, до сих пор нет равных в мире: по скорости хода, глубине погружения (а это 1000 метров), при титановом-то корпусе. Кроме своего экипажа, АС-28 может взять на борт 20 пассажиров - членов экипажей подводных лодок в случае аварии или другой непредсказуемой ситуации.
На мой вопрос, что было самым трудным в те дни на дне моря, Болонин ответил скупо:
- Не было еды, почти не было воды. Всего четыре литра, причем технической, да сухарики. Такое погружение занимало обычно три-четыре часа, поэтому ничем не запаслись. Главный наш "продукт" - кислород - я очень берег. Открою секрет: умы шленно передал наверх информацию об оставшемся кислороде несколько заниженную: сказал, что осталось не семь банок, а шесть. Чтобы там, на берегу, шевелились побыстрее. Один сухарик, из оказавшихся там случайно, я сохранил на память, хотя, не скрою, хотел съесть, как мои товарищи по несчастью. Но паники в экипаже не было. Кто-то один всегда дежурил в рубке. Остальные шестеро лежали, чтобы кислород сберечь и теплом своим друг друга согреть...
Одну банку для регенерации кислорода они растягивали на 19 часов вместо положенных восьми... Болонин понимал, что "ребятишки", так называет он экипаж, не слишком опытны. И он, человек гражданский, всю ответственность взял на себя. 13 раз Геннадий Васильевич опускался в АС-28 на большую глубину и никогда не сомневался в надежности аппарата. Несчастливое число на сей раз чуть не оказалось роковым.
А что с злополучным батискафом? Сегодня аппарат находится там, где его построили, - на заводе "Красное Сормово" на ремонте. Здесь же и двое членов экипажа - так принято у моряков, чтобы все знали изначально, как строится очередная субмарина. И как ремонтируют ее...
Своих нечаянных друзей Болонин в Нижнем встретил и приветил, город показал. Пока их двое - командир капитан-лейтенант Слава Милашевский и Саша Уйбин, старший мичман, трюмный механик.
- Мы все теперь родня. И 7 августа, конечно, соберемся, чтобы отметить общий день рождения. Один на всех, - так мне сказал Болонин.
А В ЭТО ВРЕМЯ
Как стало известно "Труду", живы-здоровы и продолжают служить на Камчатке и остальные члены экипажа "Приза" - старший лейтенант Александр Иванов, старшие мичманы Сергей Белозеров и Анатолий Попов, а также командир дивизиона спасательных судов капитан 1 ранга Валерий Лепетюха, который в те трагические дни вместе с экипажем спускался под воду.