Волеизъявление теперь легко обходится без всех и всяческих формальностей
Ситуация с коронавирусом в России радикально не улучшается, заболеваемость остается на стабильно высоком уровне, смертность растет. Но тревогам настоятельно рекомендовано рассеяться. Объявлен процесс выхода из эпидемиологического режима и снятия ограничений, оптимизм призваны поддерживать и сообщения о производстве эффективных противовирусных снадобий и испытаниях вакцины. Дай-то бог надеждам оправдаться, хотя, подозреваю, высшие силы тут ни при чем. Просто грядет голосование по поправкам в Конституцию.
Центризбирком с поправкой на вирусный ветер предложил еще больше упростить порядок голосования, утвержденный 20 марта. Решение по большей части гигиеническое, никак не связанное с обеспечением чистоты и законности процедур народного волеизъявления. О юридической ничтожности голосования по Основному закону без созыва Конституционного собрания и прочих конституционных процедур никто уже не заикается. Не обсуждается и то, что концептуальные изменения в Конституцию требуют голосования по каждому вопросу отдельно, а не скопом.
В новом варианте документа, регламентирующего процедуру нынешнего волеизъявления, предлагается выдавать избирателям бюллетени без внесения их паспортных данных в список, а также проводить надомное и досрочное голосование для всех желающих. В первой версии документа, для того чтобы пригласить членов комиссии с урной на дом или досрочно проголосовать на участке, требовалась уважительная причина: отпуск, проблемы со здоровьем, уход за ребенком, инвалидом и т. п. Участковая комиссия могла отказать заявителю, если причина несерьезная. Теперь этих ограничений нет.
По новому порядку территориальные комиссии смогут принимать решения об организации голосования на придомовых территориях, территориях общего пользования — и «в иных местах». То есть урны можно установить хоть на пляже. ЦИК даже рекомендовал избиркомам организовывать участки на свежем воздухе, куда и сейчас-то электорат выпускают с большим скрипом (ваш дом, москвичи, когда гуляет?).
Волеизъявление растянуто — начинается за шесть дней до основного момента голосования. То есть 24 июня уже объявлено нерабочим днем в связи с парадом Победы, а 1 июля — выходным (уловите разницу!), а между ними неделя торжества демократии. Вспомним и о так называемом дистанционном голосовании...
Словом, все сделано во имя увеличения явки и, скажем аккуратно, упрощения подсчета голосов. Но не превращают ли такие «шаги навстречу людям» судьбоносное для страны действо в пикник? Отмена всех формальностей, предпринятая ЦИКом (голосование без занесения пас-портных данных и в маске, при надомном голосовании члены комиссий не будут заходить в квартиры и т. д.), ведет к очень условной идентификации личности избирателя. С одного берега реки крикнули «согласны», с другого — что-то совсем невнятное, раскатившееся эхом по окраинам. Кто громче прокричал, того и услышали? Это та простота, что хуже воровства.
За кажущейся демократичностью объявленных процедур кроются проблемы для социального консенсуса, а значит, и для общества, и для власти. Взгляните даже на вполне благообразную статистику. Согласно данным ВЦИОМа, 66% декларируют свое участие в голосовании по изменениям в Основной закон страны (из них 46% ответили, что точно проголосуют, а 20% — скорее примут участие). 61% из тех, кто намерен участвовать в голосовании, сообщили, что одоб-рят поправки, а 22% заявили, что проголосуют против: Публикуя эти данные, социологи, которых трудно упрекнуть в нелояльности к власти, показывают: уровень поддержки вовсе не соответствует важности принимаемого решения. Речь идет об Основном законе, о фундаменте существования государства, который работоспособен лишь при одобрении подавляющим большинством населения. Это тонкая субстанция, которую в некоторых странах опасаются трогать десятилетиями и даже веками.
У нас же процесс пошел в спешке, в дыму противовирусной борьбы, под звуки громкоговорителей Росздравнадзора. Под лукавые уговоры одних и улюлюканье других — и то, что должно граждан объединить, становится линией раскола. Заявляющие о протестном голосовании считают, что новая Конституция (а она действительно новая) гарантирует дальнейшее разграбление богатств страны и вывоз капиталов за рубеж. Другая часть общества уверена, что новый Основной закон защитит русский язык, историю и родную природу, избавит наконец-то страну от тяжелых болячек, а несогласных следует «продезинфицировать». Есть и такие, кто напоминает, что вся эта затея, всплывшая в довирусные времена, неуместна в нынешних условиях пандемии и глубокого социально-экономического кризиса. Ну и где тут консенсус?
P.S. Вспоминается опыт 1993 года, когда Конституция писалась суровой осенью, над которой еще витало эхо залпов танковых орудий в центре Москвы, в атмосфере всеобщей ненависти. Сейчас, конечно, иная ситуация, однако градус недовольства в обществе явно растет. И попытка голосованием по Конституции разом ответить на наболевшие текущие и стратегические вопросы, успокоить несогласных может привести к обратному.