Традиционный обзор книжного рынка от «Труда»
О роли личности в истории рассуждают с незапамятных времен. И всегда эта тема удивительно актуальна. Учение о том, что ход событий определяют массы, не слишком прижилось на наших российских просторах, хотя эта мысль вдалбливалась поколениям почти весь ХХ век. Почему все произошло именно так, а не иначе? Анализируя самые разные эпохи, исследователи неизменно натыкаются на конкретного человека.
Не вся Европа предается русофобии. Книга немецкого писателя, переведенная интеллектуалом Сергеем Ромашко, риторикой про коварную Америку, незаконный переворот на Украине и мудрого лидера России близка нашим телепрограммам. Но есть и отличия. Открывают ее цитаты из Бертольта Брехта, авторские стихи («Пусть тот, кто стоит за войну, сам идет туда, где идут бои») и напоминание о том, как за океаном сжигались сочинения Фенимора Купера и запрещалась публикация Германа Мелвилла. Есть публицистические банальности вроде этой: «Смена режима в Киеве была подготовлена подрывной деятельностью на протяжении ряда лет...» Но больше Биттнер озабочен кровью в Донбассе и тем, как лживо это освещают западные СМИ. «Журналисты манипулируют общественным мнением и занимаются предельно резкой пропагандой в манере, которая тяжело оскорбляет здравый рассудок». Корреспондентка, выступившая против течения, призналась, что это «граничит с самоубийством». Отдельная глава о том, сколь неприязненно изображают на Западе президента Путина. Впрочем, не столько его и Россию защищает писатель. Он тревожится о судьбе «старушки Европы», используемой США в качестве плацдарма против русских. Благодаря американским стараниям европейцев «одарили новой войной и очагом кризиса». Известные истины выглядят свежее и убедительнее, прозвучав из уст немца.
Классические очерки, где подноготная Петербурга — Петрограда — Ленинграда тесно увязана с топонимикой. Через названия окраин, речек, набережных, мостов выстраивается живая история города и даже страны. Непосвященный удивится, узнав, к примеру, что Северная Пальмира возникла на территории Ингерманландии. Лингвистика неразрывна с географией, и все так переплетено, что разобраться, где славяне, где шведы, где финны с ижорцами, весьма затруднительно. Как бессмысленно искать и этнических врагов. Уж лучше заняться поиском общих корней. Вспомнить, что гражданской женой Петра I была чухонка Маланья, родившая мать российского императора Петра III Анну и императрицу Елизавету. Чтобы выяснить, почем фунт лиха в Северной столице (кстати, «лихо» — это мясо по-фински), автор нещадно пользуется городскими преданиями, анекдотами и уличными репликами.
Одно из главных литературных событий сезона. Хотя прочесть эту пьесу, имитирующую русский язык XVI века, — труд не из легких. Притом что «Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного» в 16 действиях и 142 сценах сокращены наполовину. Выдающийся советский прозаик, больше известный сценариями фильмов «Солярис» и «Раба любви», работал над этой книгой около 10 лет, а потом два года диктовал на магнитофон, совершив лингвистический (и не только!) подвиг. Речь о переломных для страны («крестцы» — это и есть «перепутья, перекрестки») годах, когда Иван Грозный, подчинив демократический Великий Новгород и удавив митрополита Филиппа, избрал «монголоидное» развитие России. Жестокий и неординарный правитель, который на равных рассуждает об античных философах с итальянским посланником, а в следующей сцене отправляется в пыточную камеру на работу... Кстати, именно Иван Грозный и его эпоха были предметом особого, глубокого интереса Иосифа Сталина.