В прокат вышел фильм «Прометей». Кинообозреватель «Труда» хотел бы когда-нибудь получить ответы на заданные в нем вопросы
Знакомый остроголовый силуэт Чужого, который появится в «Прометее» далеко не сразу, будто нажмет на какую-то кнопку внутри, и ладони сами начнут хлопать. Это не то чтобы удовольствие от встречи со старым приятелем — франшиза о Чужих исчерпана до самого дна, а обе версии на тему «Чужой против Хищника», номинированные на «Золотую малину», казалось бы, окончательно записали остроголового в клуб страшных веселых человечков — вместе с вечно живым Джейсоном и адаптированным к современности Фредди Крюгером.
Ридли Скотт возвращает то, что он породил, а убили другие. И делает это с помощью сценариста сериала «Lost» Деймона Линделофа, который хорошо умеет задавать вопросы без ответов — так что в результате не особенно понимаешь, непременно ли станет «Прометей» новой франшизой. И сыграет ли какую-то роль в продолжении истории крестик главной героини, редкостно живучей и везучей брюнетки, — или он ее уже сыграл, и ее везение объясняется именно крестиком как символом веры.
Вера, можно сказать, поначалу движет космическим кораблем «Прометей», в котором погружена в криосон команда — в срок ее пробудит обаятельный робот Дэвид (Майкл Фассбендер), развлекающий себя в процессе полета просмотром фильма «Лоуренс Аравийский». Сердцем экспедиции станет пара ученых (Нуми Рапас и Логан Маршалл-Грин), которые во время археологических поисков обнаружили на стенах пещер несколько странных картин, расшифровали их как могли и отправились на поиски Создателей человечества — о том, как на Земле появилась жизнь, будет коротко рассказано в потрясающей красоты и таинственности сцене, с которой начнется фильм. Планета, на которую приземлится «Прометей», также переполнена красотой и таинственностью — вообще все эпизоды, где задействована природа, либо подавляют величием, либо отталкивают гнусностью, либо впечатляют и тем и другим одновременно — как странная змея, которой слишком неосторожно восхитится самоуверенный участник экспедиции, и как последний Создатель, который встретит новоприбывших совсем не так, как они мечтали, и страха станет еще больше, чем вопросов.
Ответ же найдется только один: все то, что можно впрямую или с натяжкой назвать именем одушевленным, у Скотта несет угрозу, и люди не исключение: и члены космической команды, и собственно все человечество, не оправдавшее надежд. И это возвращает к давней версии, возникшей еще после первого фильма Скотта: Чужой появляется не из человеческого тела, а из души, которой есть чем напитать опасное и злобное существо.