Вчера великому режиссеру исполнилось бы 84 года
Как дополнилась бы его фильмография! Бог вырезал на монтаже не снятые картины и склеил с небом. Смерть сыграла с режиссёром в шахматы, как с рыцарем у Бергмана. Смерть - победила ль, побеждена ль?
Седьмая печать - сделалось безмолвие на небе, печальном на ощупь, как зернистость плёнки, мотаемой нелинейно. Кренится башня КиноВавилона под тяжестью унылого реализма бесконечных историй, кино жаждет воздуха, не в угоду толпе, зависимое от толпы финансово, зависимое тотально, под ударами коня бледного.
И только ангелы кино ищут Тарковского, вторгшегося в такие тонкости, что время его подлинного возвращения ещё не пришло. Свеча, гаснущая в ладонях Янковского, задуваема информационными потоками, жерновами бронзовой болтовни, размалывающей факты и фактики в муку антихлеба. Звезда пятого ангела упала, и вышла саранча, с хрустом жрущая смыслы, призы и награды.
Искусство смотрится в бесконечное «Зеркало» и окунается в очистительный «Солярис», с патовостью этических проблем. Русский страх побелевшими губами Маргариты Тереховой шепчет о трагической опечатке, очередная опечатка клавиш Вселенной сидит на троне, а Тарковский обретает Печать.