В Москве прошла премьера фильма Дмитрия Астрахана «Деточки»
Бывают фильмы изысканные и тонкие. Иногда случаются даже шедевры. А этот внешне незамысловатый, местами корявый фильм — вроде по высоким эстетическим канонам не совсем кино. И даже совсем не кино. Но это — бомба. Если бы этот фильм — не через 10 лет, а сегодня, сейчас, — наивно полагаю я, показать по Первому каналу, он мог бы перевернуть нашу жизнь. Как в свое время ее перевернул фильм Станислава Говорухина «Так жить нельзя». Вот главенствующая эмоция, которую я вынес с премьеры фильма «Деточки», состоявшейся при большом стечении публики в столичном кинотеатре «Художественный».
Режиссер Дмитрий Астрахан снимает много и часто. Случается, торопливо и небрежно. Кинообозреватели давно махнули на него рукой, в том числе и я, грешный. Но раз в
Фильм Астрахана так и называется — «Деточки». Но это совсем другие «деточки» — маленькая, но ожесточенная армия детдомовских детей, которые, видя лицемерие, продажность, лживость, тотальную коррумпированность взрослых, натягивают на головы черные капюшоны, берут в руки ножики и начинают вершить свой, как они считают, правый суд. Сначала они режут педофилов, безнаказанно окопавшихся в пансионате «Одуванчик», потом взяточника-врача, отказывающегося делать бесплатную операцию, потом продажного судью, потом подонка-военкома, потом наркодилершу, потом армейского капитана, который до полусмерти забил ногами зеленого новичка, потом дело и вовсе доходит до нарушителей ночной тишины...
Кто эти деточки — преступники или ангелы возмездия? Благородные Робин Гуды или злые волки, «санитары» нашего общества, делающие грязную работу, которую отказываются делать ожиревшие, оплывшие от мздоимства правоохранительные органы? Режиссер не дает на эти вопросы прямого ответа, оставляя его на наше усмотрение, на нашу эмоциональную реакцию. Но в финале, когда на помощь отряду «деточек» стекаются сотни, тысячи детей с ножичками в руках, становится страшно. Однако испуганный шепот одиночек тонет в аплодисментах восторга...
Фильм Астрахана, как и ряд других его работ, сделан грубовато, шероховато, без ювелирной отделки деталей. Он выстроган топором, а не тонким хирургическим скальпелем. Но, минуя мои изъеденные скепсисом кинокритические мозги, он бьет прямой наводкой в подкорку. В сердце. В железы внутренней секреции. Меня вместе с залом тряс на этом фильме настоящий озноб. После сеанса я еле мог говорить. Но сквозь комок в горле произнес речь во славу этого фильма на обсуждении, где выступали и поэт Дмитрий Быков (он вел этот вечер), и уполномоченный по делам ребенка в Москве Евгений Бунимович, и прославленный хоккеист Вячеслав Фетисов, и много другого народа. Звучали и критические отзывы, но общий тон был такой: этот фильм — горькая правда про нашу жизнь, он вскрывает болезненные наросты, язвы, гнойники, с которыми наше общество должно расстаться. Иначе придут «деточки»...
Астрахан назвал свой фильм сказкой. Но если это сказка, то очень страшная. Молю, чтобы она не стала былью...