- И как вам в роли тележурналиста?
- Долгое время не мог найти правильное поведение перед камерой, хотя снимаюсь лет этак сорок. Но здесь же я не актер, а ведущий и соавтор. Когда друзья спрашивают: "Так ты опять Томин, что ли?" - я говорю: "В том и прелесть, что не Томин. Я здесь Леонид Каневский, который общается с людьми от первого лица". А у зрителей жива еще ассоциация с сериалом, который они смотрели на протяжении 25 лет - все смотрели, и молодые, и пожилые.
- На каких условиях вы согласились стать телеведущим?
- Я поставил только одно условие: подпишусь в том случае, если буду иметь право на авторскую интонацию и даже сочувствие к тем персонажам, кого, может, сейчас уже нет, кто пострадал от советского правосудия. Со мной работает большая команда. Я, получая текст, "подминаю" его под себя. И мне эта личностная интонация очень дорога. Стараюсь, чтобы это был мой язык, мое отношение. Программа дорога тем, что я могу делать передачи о тех, кого сам знал, с кем жил в одно время. Что-то из происходившего я недопонимал до конца и сейчас получил счастливую возможность прозреть. Мне было очень важно сказать про "мосторговское дело", про директора Елисеевского магазина Соколова - я знал его лично.
- Директор Соколов любил привечать знаменитостей!
- Я иногда покупал фирменные сигареты в подвале Елисеевского. Но не во мне дело. Наша передача о том, что директор Соколов был мощнейшая личность. О нем все отзываются замечательно. А погиб он потому, что был продуктом и жертвой того времени.
- Вы расширили свои познания в области истории ХХ века?
- Для меня стало открытием то, что у Сталина была девушка Валя Истомина, прожившая с ним долгие годы. Можно сказать, единственный человек, которому он доверял. И все равно разрешил ее посадить, а вернул из лагеря перед самой своей смертью. А еще потрясает история с Ионесяном - маньяком, входившим в квартиры, представляясь сотрудником Мосгаза, убивал женщин и детей.
- У каких ваших программ оказался самый высокий рейтинг?
- В Петербурге мы снимали трагическую историю убийства поэта и певца Игоря Талькова, а также передачу про героя 20-х годов Леньку Пантелеева. Это были одни из первых съемок "Следствия вели". Рейтинги получились очень высокие, особенно у Талькова.
- Хлопотное это дело - прилетать на съемки из Израиля в Москву?
- Конечно. Ведь надо прилететь, улететь вовремя, чтобы никого не подвести. Из Израиля в Москву, из Москвы в Израиль... Причем никакой системы нет. Прилетаю и на десять дней, и на пять. Однажды и вовсе приехал на два дня. Но ведь я и раньше так крутился, разрываясь между телевидением и театром (Каневский много играл у знаменитого режиссера Анатолия Эфроса в Ленкоме и Театре на Малой Бронной. - М. С.). Правда, тогда я чуть моложе был. Хотя говорят же, что интересная работа молодит, заводит.
- Многие думают, что вы уже совсем вернулись в Россию.
- Сегодня это смешно звучит: Вернулся - не вернулся. Я там живу, работаю. И здесь живу, работаю. Просто был период, когда я там жил дольше. Или постоянно. Время было другое, 70-е годы называлось. Оттуда и пошли слова: "уехал", "разорвал", "вернулся". Мы привыкли за семьдесят советских лет: прописка, измена Родине. А во всем мире, да и в России до революции, дети часто жили в одной стране, бабушки-дедушки в другой, родители - в третьей. На уик-энд съезжались, общались, виделись. Человек должен быть свободен. А чувство Родины, оно в сердце - его не вырвешь, не сломаешь. Для меня родина - это мои друзья, моя семья, мой город.
- А какой город вы назовете своим, если родились в Киеве, а живете в Тель-Авиве?
- Москву, конечно. Я сам киевлянин, но по Киеву у меня, к сожалению, нет ностальгии. Когда приезжаю туда, вижу этот красавец-город, испытываю душевный подъем. Но, конечно, с удовольствием возвращаюсь в Москву. Но это не ностальгия. Сейчас ностальгия может быть только по ушедшим друзьям, по ушедшим местам - по тому же ресторану ВТО, Дому кино - там был наш клуб.
- Расскажите о своей семье.
- Семья моя - жена и дочка. Дочка окончила в Израиле университет, она театральный художник - к счастью, востребованный. Она сотрудничает с Театром сатиры - по предложению Шуры Ширвиндта, моего давнего знакомого, работает над мюзиклом "Черная уздечка для белой кобылицы" с режиссером Юрием Шерлингом. А жена Аня, мы вместе больше тридцати лет, повсюду ездит со мной, она мой пресс-атташе. Мы втроем - жена, дочь и я - друзья, причем очень близкие. Все решаем вместе.
- Дочка живет с вами в Израиле?
- Да. Снимает в Тель-Авиве квартиру, так же, как и мы с женой - тоже снимаем.
- За 15 лет в Израиле знаменитый актер, звезда театра "Гешер" Каневский не заработал на квартиру?
- Но это нормально. Половина мира снимает квартиры. У меня есть квартира в Москве, а в Израиле мы снимаем, потому что там жилье стоит запредельных денег. Спокойнее снимать.
- Как поживает ваш старший брат, писатель Александр Каневский?
- В Израиле, куда он приехал на год раньше меня, он известный писатель, драматург. Недавно в России издали его роман "Смейся, паяц!" - такую толстую, красивую книжку. Мы с Александром очень дружны, столько лет вместе.
- А кто ваши друзья?
- В Москве много друзей. В Израиле есть и русскоязычные, и израильтяне. В основном их корни из России.
- А что вы пьете в дружеской компании?
- Виски.
- Какую кухню предпочитаете?
- Люблю грузинскую.
- Вы ведь хорошо готовите. Даже вели на израильском телевидении кулинарную программу.
- Там у меня было две программы. Одна действительно кулинарная, но в ней я в основном кормил народ байками из актерской жизни.
- Леонид, вы всегда были с усами?
- В "Знатоках" начал сниматься без них. Отпустил их для съемок какой-то проходной картины. Параллельно снимались "Знатоки", надо было как-то оправдать возникновение усов у Томина. Поэтому в текст вставили фразу: "Я отпустил усы для вхождения в среду - внедрялся в грузинскую мафию". Вскоре все привыкли к моему новому облику. И когда однажды, опять же ради съемок, пришлось усы сбрить, даже жена с дочкой хохотали: "Ой, какой ты смешной!" Я тогда разобиделся и ушел из дома на целый час. А потом снова отпустил усы - уже раз и навсегда.