В ожидании американского удара российские политологи, среди них - Георгий Мирский, Сергей Караганов, Вячеслав Никонов, Алексей Пушков, Алексей Малашенко и другие, попытались ответить на вопросы: какие последствия этого будут для России и что ей делать, чтобы защитить свои интересы? Практически все выступавшие были единодушны в том, что военная операция против Ирака неизбежна и результат ее предопределен - падение режима Саддама Хусейна не позже марта. После событий 11 сентября США находятся в состоянии войны. Президент Буш обещал в ней победу и, за неимением головы бен Ладена, готов получить от военных и продемонстрировать избирателям голову иракского президента. Дружно поддержано было положение, что вряд ли Ирак расколется на три образования, ибо в этом не заинтересован никто.
Серьезной дискуссии не вызвал и тезис о том, что военная акция вызовет хаос и даже гражданскую войну в стране и, возможно, дестабилизацию во всем регионе, особенно если Хусейн как акт отчаяния попытается использовать оружие массового поражения против Израиля и войск США и в ответ против него будут применены ядерные боеприпасы. Мнения столкнулись относительно того, что Россия могла бы сделать, чтобы предотвратить такое развитие событий и сохранить хотя бы часть своих нефтяных интересов. Наиболее целесообразно для Москвы, считает одна группа экспертов, было бы настаивать на продолжении миссии инспекторов, даже после того как они представят СБ ООН свой доклад к 27 января. Другая группа полагает, что предпочтительней было бы договориться с американцами и в обмен на свое право вето выторговать себе кое-какие уступки в нефтяной области. Как заметил один из участников "стола", когда первая бомба упадет на Багдад, цена нашего голоса в СБ будет равна нулю.
Часть выступавших упрекала российское руководство в отсутствии четкой стратегии и видения будущего. Другая часть утверждала, не считаясь с реальным соотношением сил, что Россия не может себе позволить быть исключенной из системы управления Ираком после Саддама, хотя и признавала, что остаться в этой стране мы можем только как партнеры США и Британии. В ряду конкретных предложений прозвучала идея создать кризисный межведомственный комитет во главе с личным представителем президента для быстрого реагирования на развитие ситуации в Ираке. Не исключалась возможность посылки туда сил МЧС и подразделений миротворцев. Ряд участников рисовали апокалипсическую картину того, как раскрученная гигантская американская военная машина после того, как раздавит нынешний багдадский режим, неизбежно будет развернута в сторону Ирана и, возможно, Саудовской Аравии.
Отчетливо звучала и нефтяная тема. Катастрофического взлета цен на нефть, а затем не менее катастрофического их падения на мировых рынках не предсказывали, но перспектива установления американского контроля над иракскими запасами, которые оцениваются аж в 3 триллиона долларов, никто под сомнение не ставил.
Как своего рода резюме прозвучали слова о том, что России остается лишь минимизировать весьма негативные для себя последствия готовящейся американской операции. Высказывалась и такая мысль: силовое устранение Саддама Хусейна - лишь самая простая и легкая часть всей операции, серьезные проблемы возникнут после, когда придется налаживать управление страной в постсаддамовский период. Надежда Вашингтона на демократизацию страны призрачна. И, видимо, придется восстановить там авторитарный режим, во главе которого будет стоять своего рода двойник Саддама, только проамерикански настроенный. Любой другой режим на американских штыках будет, понятно, не жизнеспособен.
В целом российскому руководству рекомендуется не противодействовать устремлениям нынешней американской администрации (в то же время отнюдь не одобряя их). Готовящаяся силовая акция чревата непредсказуемыми последствиями, создаст для США столько трудностей в самом Ираке, в регионе и в мире, что они могут в конечном счете перевесить все ожидаемые дивиденды. А вот когда перед нынешней администрацией встанет задача выбираться из очередного (после Афганистана) болота, тогда ее руководство займется поисками тех, кто помог бы ей в этом. В таком случае в Вашингтоне, может быть, вспомнят о России и ее интересах и проявят готовность отказаться от монополии на решение конфликтных ситуаций...