Вновь открытая РАМТом пьеса начала ХХ века звучит очень современно
Публика знает: Российский академический молодежный театр — это место, где воздух напитан интеллигентностью и свободой, а спектакли худрука Алексея Владимировича Бородина категорически не рекомендуется пропускать. В прошлом году его «Леопольдштадт» поднял болезненную тему фашизма, памяти и забвения. В новой постановке Бородина «Усадьба Ланиных» по пьесе одного из представителей Серебряного века и нобелевского номинанта Бориса Зайцева ни о чем политическом и социальном вроде бы не говорится, хотя за всеми действиями героев стоит время, в котором они живут: 1911 год, когда совсем немного осталось до Первой мировой войны и революции. Но все-таки главная тема спектакля — частная жизнь членов одной семьи и любовь в ее многообразных проявлениях.
На сцене — внушительный фасад старинной усадьбы (художник Максим Обрезков). Здесь живет пожилой помещик Ланин (Андрей Бажин) с семейством — дочерьми Еленой и Ксенией, зятем Николаем и 16-летней внучкой Наташей. В доме постоянно гостит молодежь, а то и люди посолиднее, как, например, приятель Елены профессор Фортунатов (Максим Керин) с супругой Марьей Александровной. И все восхищаются местным парком, особенно его озером и статуей Венеры. Ни того, ни другого на сцене нет, но, говоря о них, персонажи показывают рукой чуть в сторону, откуда высвечивается луч света, и как будто видишь и водоем, и богиню (в моем воображении она предстала похожей на скульптуру из фильма «Формула любви»). В спектакле парк оказывается тем колдовским местом, попав в которое, все начинают думать только о любовном чувстве, в общем-то главном для человека. Да и что еще можно противопоставить положению томительной тревожности, в котором оказались люди тогда — и, кстати, мы все сейчас?!
Вот и у героев спектакля все другие заботы оказываются на втором плане. И тут персонажи очень сильно дифференцируются по возрасту. Порывистая молодежь — Наташа (Анастасия Волынская) и гимназист Коля (Андрей Лаптев) — считает любовь достойной того, чтобы за нее умереть, и даже пытается доказать это на деле — к счастью, безуспешно. Они постепенно постигают истину, исходящую из уст соседа Ланиных Тураева (Евгений Редько): «Не себе одному принадлежит человек». Самые старшие в спектакле оказываются в любви стоиками: Ланин до сих пор верен в памяти покойной жене, Тураев всю жизнь безответно влюблен в Елену. А вот люди среднего возраста — сама Елена, Николай (Денис Баландин) и Марья Александровна — бросаются в чувства как в омут с головой. Супружеские связи для них перестают иметь какое-либо значение, они словно оказываются под властью Венеры и живут скорее ценностями языческими, чем христианскими. Как будто желают поскорее, пока не наступила старость (а может, и новая жестокая эпоха?!), взять от жизни все. И сами в любви беспощадны. Марья Александровна (Дарья Рощина) с улыбкой уводит Николая из семьи, которая ее пригласила в гости. Елена (Анна Тараторкина) мечется между своей влюбленностью к Фортунатову и материнским долгом (ей определенно надо бы увезти из усадьбы дочь, страдающую от безответной привязанности), но в конце концов выбирает влюбленность: «Я хоть и мать, все же я еще человек».
И только у Ксении и ее сначала жениха, а потом мужа Евгения на протяжении всего спектакля взаимное чувство горит ровным согревающим светом. Этой героине принадлежит одна из ключевых фраз постановки: «Я думала о жизни, о счастье, и неожиданно мне стало казаться, что стыдиться счастья нечего. Не так же ли оно священно, как и горе?».
Спектакль очень атмосферен. Звучит проникновенная музыка Александра Девятьярова. Взлетают на высоких качелях девушки усадьбы Ланиных. Колышутся от ветра большие белые занавески. Наташа, кружась в вальсе, напоминает свою знаменитую тезку из романа Толстого. Гостящие в доме девушки и юноши, все в белом, порхают из кулисы в кулису, танцуют или водят хороводы, напоминающие о цикличности жизни. И это тем более символично, что фасад усадьбы на сцене точь-в-точь повторяет фасад РАМТа...
В отношении самой пьесы «Усадьба Ланиных» Бородин выступил своего рода первооткрывателем, потому что она с самого начала прошлого века была предана забвению. Хотя именно ее когда-то выбрал Евгений Вахтангов для постановки со студентами Московского университета. Постановка тогда провалилась, но не прошла даром — стала стимулом для организации Студенческой драматической студии режиссера, позже преобразованной в 3-ю студию МХАТа. Теперь это знаменитый Вахтанговский.