Накануне ТАСС, как всегда официально, но несколько туманно, заявил: "...15 октября в 21 час 58 минут корабль "Союз-23" был переведен в режим автоматического сближения со станцией "Салют-5". Из-за нерасчетного режима работы системы управления сближением корабля стыковка со станцией "Салют-5" была отменена. Экипаж завершает полет и готовится к возвращению на Землю..."
СТАРТОВАЛИ НА ПОКРОВ, ПРИВОДНЯЛИСЬ ЛИХО
Рассказывает космонавт Вячеслав ЗУДОВ:
- Первоначально старт нашего корабля планировался на 8 октября. Но накануне на Северном полигоне неудачно провели запуск аналогичной ракеты со спутником из серии ракет-носителей, на одной из которых мы и должны были лететь в космос. Через несколько секунд после старта ракета взорвалась. Нехороший знак. Необходимо было срочно разобраться. Открыть тайну помогли специалистам фрагменты ракеты, собранные по трассе полета. Сегодня я понимаю, что, возможно, тот взрыв на Северном полигоне сохранил нам с Валерием Рождественским жизни...
После случившегося наш полет был перенесен на 14 октября - день Покрова. Говорят, что в этот большой христианский праздник нельзя выполнять сложную работу. Но ведь тогда все мы были атеистами.
И вот мы в автобусе едем на стартовую площадку. В наушниках звучит музыка, настроение приподнятое, сбывается наша мечта о полете в космос. До стартовой площадки оставалось метров сто, как вдруг автобус остановился: поломка двигателя! В окно вижу, как подбежали люди, как они тщетно пытаются дотолкать нас до ракеты. Подали другой автобус, и уже он доставил нас на стартовую площадку. Такого на Байконуре никогда раньше не случалось.
Старт космического корабля и выход на орбиту прошел нормально. А вот при сближении с орбитальной станцией корабль стал раскачиваться, переходя из одной плоскости в другую. Подвела автоматика, произошел большой перерасход горючего, предназначенного для сближения. Топлива в баках корабля осталось только для возвращения. Нам пришлось отключить автоматику и уйти от станции. А ведь предполагалось, что мы будем работать на орбите 14 дней. Обидно!
Мы стали готовиться к встрече с Землей. Понимая, что предстоит жесткий "разбор полета", зарисовали положение антенн, которые мы видели в иллюминаторы. Валерий проверил системы посадки и жизнеобеспечения. Вход в атмосферу Земли всегда постепенный, корабль вначале как бы нехотя касается атмосферы и уходит от нее, но двигатели управляемого спуска упрямо направляют его вниз. Мы контролируем работу систем и ожидаем выход парашюта. В иллюминаторы ничего не видно, они сплошь покрыты гарью, копотью. Многие космонавты сравнивают прохождение плотных слоев атмосферы, когда корабль горит и дрожит, с ездой по булыжной мостовой. Очень точное сравнение. Наконец сильный рывок, тряска, загорается табло "основной парашют", и мы спускаемся в ночи на Землю.
Приготовились к жесткой посадке - и вдруг куда-то проваливаемся, слышим шипение за бортом и раскачивание. Понимаем, что попали в воду, чего не должно было быть в принципе. Открыли одно из дыхательных отверстий - а там действительно вода. Откуда? С поискового вертолета нам сообщили, что угодили мы в озеро Тенгиз. Оставалось ждать спасателей. Неожиданно ощутили "взрыв", спускаемый аппарат даже подпрыгнул - это некстати сработала запасная парашютная система. Как потом выяснилось, соленая вода по капиллярам проникла в мембранные коробочки и замкнула реле. Над озером на мгновение возник огромный купол (его площадь более пятисот квадратных метров) и, опадая в холодную воду Тенгиза, потянул за собой спускаемый аппарат. Гигантский купол, отстрелить который невозможно, намок, лег на дно. Нас перевернуло, и внутри "кастрюльки" мы оказались вверх ногами...
Об озере Тенгиз я раньше, честно говоря, и слыхом не слыхивал. Теперь знаю, что оно в числе пятнадцати крупнейших озер страны. В одном с ним ряду - Байкал, Балхаш, Иссык-Куль. Вот в самую середину Тенгиза и угодил наш спускаемый аппарат...
КОСМОС БЫЛ СПЛОШНОЙ ТАЙНОЙ
Чтобы читателю стало понятно, как журналист оказался вдруг в эпицентре событий, мне, извините, придется вспомнить события не совсем исторического масштаба.
В пору постоянного триумфа советской космонавтики секретность в этой сфере была чрезвычайной. Меня в те годы только-только утвердили собственным корреспондентом "Комсомольской правды" по Казахстану - космической, как тогда говорили, республике. Специальных аккредитаций и допусков, дающих право освещать космические посадки, у меня не было. Но везде живые люди. Как-то в ожидании очередного приземления группа поиска космонавтов (а это и специалисты, и врачи, и "люди в штатском") изнывала от безделья не в самой комфортабельной карагандинской гостинице.
- Мужики!- взял я быка за рога.- Есть возможность попариться в баньке, а заодно и поужинать.
В родном городе и с удостоверением "Комсомолки" я мог себе позволить подобное заявление.
Ну какой, скажите, русский мужик откажется от такого замечательного предложения? Бесконечные ночные тосты. А наутро в своем редакционном удостоверении я с удивлением обнаружил автограф руководителя группы поиска - космонавта Алексея Архиповича Леонова и нетвердую его надпись-команду: "Пропускать!" Куда пропускать и зачем - неважно: я приобщился и стал почти своим в кругу допущенных к государственным космическим делам. В моем корпункте теперь стали раздаваться телефонные звонки, и строгий мужской голос произносил команду-пароль: "Усилить осмотрительность!". И я сразу понимал, что скоро в "заданном районе" состоится очередная космическая посадка.
10 ЧАСОВ В "КОНСЕРВНОЙ БАНКЕ"
В тот октябрьский вечер я находился на пункте слежения в Целинограде (ныне казахстанской столице Астане). Такие наблюдательные пункты тогда были развернуты в аэропортах многих казахстанских городов - Павлодаре, Караганде, Аркалыке, Джезказгане: мало ли в какую "точно рассчитанную точку" опустятся космонавты. Ближе к полуночи на целиноградском пункте слежения началась суета. "По секрету" мне сообщили: космонавты угодили в озеро. Честно признаюсь, я обрадовался невероятной журналистской удаче: основная поисковая группа сидит в Аркалыке, погода нелетная, а мне из Целинограда до Тенгиза - рукой подать...
Вспоминает космонавт Валерий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ:
- Томительно тянулось время. Холод в спускаемом аппарате собачий. Мы со Славой Зудовым очень скоро свои ощущения стали выдавать в эфир открытым текстом...
Сегодня могу подтвердить: ощущения у космонавтов были острые, мат в эфире стоял вполне земной, не возвышенный. Я залез в один из вертолетов погреться, и экипаж, допустив меня к наушникам, дал прослушать "космический концерт без заявок..."
Рассказывает Вячеслав ЗУДОВ:
- Прежде всего надо экономить электроэнергию. Выключили все электроприборы, даже на короткую радиосвязь с группой поиска стали выходить лишь в строго определенное время. Синтетический материал скафандров, одетых на голое тело, от холода нисколько не защищал. Разыскали нож в аварийном запасе и, искромсав скафандры, стянули их с себя. Минут пятнадцать влезали в шерстяные спортивные костюмы: попробуйте вдвоем в платяном шкафу перевернуться вверх ногами и переодеться - тогда обстановка внутри капсулы вам станет более-менее понятной...
Тревожили и запасы кислорода. Рождественский принялся обучать меня экономному "водолазному дыханию". Он ведь в отряд космонавтов попал из группы водолазов-глубоководников, которую возглавлял в аварийно-спасательной службе Балтийского флота.
А В ЭТО ВРЕМЯ В ЗВЕЗДНОМ ГОРОДКЕ...
Эта традиция в семьях космонавтов нерушима: в день спуска с орбиты (как правило, в квартире командира экипажа) накрывается стол, и все собравшиеся за ним друзья и родственники терпеливо ждут сообщения о посадке. До этого главного известия блюда и напитки стоят нетронутыми.
Рассказывает Нина Васильевна ЗУДОВА, жена космонавта:
- В ЦУПе об этой традиции прекрасно знают, и первый радостный звонок всегда семье. В тот раз общий стол накрыли в нашей квартире. Я на правах хозяйки старалась занять гостей, но все мысли, конечно, были о муже. Дочери Наташа и Лена тоже выглядели не по-детски задумчивыми. Собственно, гостям какого-то особого внимания и не требовалось - в Звездном городке живут и работают все понимающие профессионалы. Они сами старались развлечь и меня, и Светлану Рождественскую с дочерью Татьяной. Ожидание затягивалось.
Когда в ночи раздался телефонный звонок, все возбужденно загомонили и стали наполнять рюмки...
- Слава и Валера приводнились,- обескуражено сообщил тот, кто первым схватил телефонную трубку и выслушал сообщение ЦУПа. Наполненные рюмки отставили...
В середине ночи к нам присоединились космонавты Жолобов, Волынов, Сарафанов. Они поочередно звонили в Центр управления полетами и чрезвычайно бодро объявляли: скоро выловят! Потом кто-то вспомнил, что Валерий Рождественский по профессии водолаз. Присутствующие, пряча в глазах тревогу, старательно шутили и показательно смеялись над этими обстоятельствами...
НА БЕРЕГУ ОТ ХОЛОДА ПЛЯСАЛИ
Очень скоро на берегу Тенгиза уже вовсю заполыхали костры. Это местные жители, возбужденные и хмельные, набежали к озеру из близлежащего совхоза имени Абая. Дело в том, что у совхозного передовика производства тракториста Вячеслава Наполова в тот день родилась дочь, и в поселке шумно отмечали это неординарное событие. А тут вдруг вертолеты с неба посыпались. Когда подвыпившие сельчане уяснили, что по воле случая оказались в эпицентре дел космических, то решили перенести застолье прямо на берег озера.
Мороз в ту ночь стоял градусов за двадцать. Но целинники народ ушлый: в мгновение ока они разобрали заборы вокруг собственного жилья и огородов, разложив на берегу громадные костры, которые, как потом признались вертолетчики, служили прекрасными маяками-ориентирами.
Ночь, густой туман, порывистый ветер - все эти обстоятельства не позволяли вертолетам зацепить спускаемый аппарат и отбуксировать его к берегу. Иных же вариантов эвакуации не предусматривалось. Трезвей других оценили обстановку подвыпившие сельчане-целинники. Они на руках приволокли из поселка большую лодку и стали решительно спускать ее на воду. Военные тут же принялись оттеснять от воды самоуправцев. Возникла перепалка.
- Спасать ребят надо, замерзнут, - убеждали сельчане военных. Те отводили глаза, но оставались непреклонными: на лодке спасать не положено.
Рассказывает Вячеслав ЗУДОВ:
- Прошло несколько часов. Вдруг снаружи раздался стук, и мы услышали: "Ребята, вы живы?" Наконец-то! Но радость была преждевременной. Оказывается, на резиновой лодке, входящей в вертолетный спасательный комплект, к нам приплыл командир одного из вертолетов Чернявский.
- Выходите, я доставлю вас на берег, - слышалось снаружи. Заманчиво, но проблематично. Ведь люк, через который мы могли бы выбраться из капсулы, был под водой, а температура воздуха на озере - минус 20. Да и лодка одноместная. Очень быстро Чернявский осознал, что он сам в западне: уйти не сможет, так как до берега далеко, сил грести против ветра у него не хватит. Мы посоветовали ему перецепить лодку (поначалу он закрепил ее на корпусе нашего аппарата в "нехорошем" месте, где работал передатчик гамма-лучевого высотомера). После нескольких популярных слов, объяснивших деликатные последствия такой "парковки" для мужского организма, он спешно выполнил нашу команду...
...Прошло еще около двух часов. Внутри капсулы появилась изморозь. Дышать становилось все труднее.
БРЕЖНЕВ ТОЖЕ НЕ СПАЛ - ВОЛНОВАЛСЯ!
К утру на Тенгиз доставили аквалангистов и стали ждать хоть небольшого погодного окошка. И оно появилось, и точные координаты объекта наконец-то были установлены!
Сначала к спускаемому аппарату переправили на вертолете аквалангистов. Потом приступили к решающей фазе спасательной операции: опытнейшие пилоты Николай Кондратьев и Олег Нефедов зависли на вертолете над космонавтами и опустили трос, способный выдержать многотонную тяжесть. Аквалангисты мгновенно закрепили фал к стренге...
И начался этот удивительный полет! Николай управлял машиной, Олег вел наблюдение за буксируемым аппаратом. Несколько километров до берега вертолет с болтающимся на привязи грузом преодолевал (большей частью в режиме "висячки") без малого час...
Сельчане доставили из поселка очередную флягу с самогоном, но сами употреблять не торопились: "Это для космонавтов: замерзли, бедолаги..."
И вот наконец-то спускаемый аппарат с космонавтами на берегу. Громовым "ура" мы встретили на земле донельзя замерзших и измученных ребят, более десяти часов гостивших в ледяной воде Тенгиза...
Очень нервно проходил "разбор полета". Была создана специальная государственная комиссия. Поначалу всех собак за несостоявшуюся экспедицию на орбитальную станцию попытались повесить на Вячеслава Зудова и Валерия Рождественского. Космонавты упорно твердили: действовали согласно инструкции. От них отстали, а вот незадачливому спасателю - командиру вертолета и вертлявой резиновой лодки Чернявскому - пришлось туго, его даже разжаловать собирались "за самоуправство". Поэтому в первом же телеинтервью Вячеслав и Валерий специально и демонстративно поблагодарили вертолетчика за спасение, сохранив тем самым парню погоны. А вот с настоящими своими спасителями - Николаем Кондратьевым и Олегом Нефедовым - космонавты так и не встречались. Кстати, сложнейшую работу по эвакуации космонавтов Николай Кондратьев выполнил в свой день рождения: 34 года исполнилось тогда асу...
В ЦК КПСС долго решали, награждать ли приводнившийся космический экипаж. Хлопот много, а задание не выполнено. Но на традиционном торжественном приеме в Кремле в честь ноябрьских праздников к Зудову и Рождественскому вдруг подошел сам генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. "Почему это без Золотых звезд явились наши герои?"- спросил неожиданно генсек у своей свиты. И добавил: "Мы в ту ночь тоже не спали, переживали..."
На следующий день космонавтам вручили Золотые звезды Героев. Правда, дата в наградной грамоте, вероятно, впервые в истории кремлевского делопроизводства, оказалась подтертой.
Ребята продолжили работу в Центре подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина. Вячеслав Зудов, являясь командиром группы отряда космонавтов, входил в состав дублирующих экипажей при полетах кораблей "Союз-35" и "Союз Т-4". Валерий Рождественский участвовал в экспериментах, проводимых с пилотируемыми кораблями и орбитальными станциями, был надежным оператором во время стыковок.
Самим в космосе, увы, побывать им более не довелось.
* * *
...Во время одной из наших встреч с Вячеславом Зудовым в Звездном городке мы долго вспоминали те давние ночные события. Вспомнил Слава и про флягу с самогоном, которую им пытались вручить добродушные целинники.
- Не разрешили нам тогда хлопнуть с ними по рюмашке, обиделись, наверное, мужики? - вдруг спросил Зудов.
Я честно признался, что обид особых не заметил, а все нескончаемые тосты на берегу были за мягкое тенгизское приводнение. И одной флягой не обошлось.
ЛЕОНИХА, УЛИЦА КОСМОНАВТОВ...
Перед нынешней публикацией договорился с Вячеславом Зудовым об очередной встрече - уточнить детали события тридцатилетней давности. Приглашая в гости, Вячеслав вдруг назвал не хорошо известный мне адрес в Звездном городке, а совершенно неожиданный: Леониха, улица Космонавтов. Оказывается, построил Зудов собственный дом и съехал из коммунально-общежитского режимного Звездного. И не он один. В ближайших соседях - космонавты Леонов, Шаталов, Климук, Быковский, Гладков, Коваленок, Валентина Терешкова...
Леониха вплотную примыкает к Звездному, но все равно на свободе - ни ограды, ни охраны, ни пропусков. Построили и строят сегодня здесь дома совершенно разные люди - как и везде у нас сейчас, все определяет толщина кошелька. Тип поселения так и остался для меня неясным. "Мы говорим "деревня Леониха", - объяснил мне Вячеслав. - А "эти", - он демонстративно развернул пальцы веером, - настаивают: "коттЭджный поселок".
Как говорится, нет мира под оливами, но и под березами неспокойно...
После отставки Зудов некоторое время занимался бизнесом, потом плюнул - не принимает душа. Работал в таможенных органах. Сегодня он - чистый пенсионер, чем чрезвычайно доволен. Его товарищу по полету в космос Валерию Рождественскому повезло меньше - уже много лет он тяжело болен: инсульт.
Внука Вячеслава Зудова тоже зовут Слава. Семнадцать лет парню. Учится в Люберцах, в том самом ПТУ (теперь, понятное дело, колледж), где получил свою первую профессию литейщика Юрий Алексеевич Гагарин. Но о звездных полетах внук совсем не помышляет. Выбрал специальность повара. Престижно, сытно, основательно. А деду Слава-младший убежденно объяснил, что в нашей стране герои сегодня не в чести и не в цене.
- А если страна быть прикажет героем? - с вопросительной интонацией процитировал мне Зудов строку из известнейшей раньше, но забытой теперь песни. - Пусть и в Кремле, и в Белом доме, и на Охотном Ряду знают, что при откровенно хамском отношении к собственному народу исполнять этот приказ будет некому, - поставил восклицательный знак летчик-космонавт, Герой Советского Союза полковник ВВС в отставке...