— Прошли ваши первые полгода работы в Госдуме. Какие впечатления, какие выводы сделали для себя?
— По началу, как любому человеку, попадающему в новые условия, мне пришлось привыкать. Хотя бы ради того, чтобы узнать здание, в котором ты работаешь. Оно большое. Не могу сказать, что я даже сейчас его хорошо знаю, — лишь те места, в которых приходится бывать.
— Не жалеете о принятом решении?
— Это дети могут сожалеть, а я взрослый человек. Конечно, не жалею.
— Как коллеги по Госдуме относятся к вам?
— Отличные отношения, достаточно однородные со всеми. В той или иной степени лучше, с теми депутатами, которых я знаю, с теми, откуда избирался — из Кузбасса. Правда есть и от других областей, которых я знаю.
— Семья стала реже вас видеть после того, как вы пришли на работу в Госдуму?
— Да, стала редко видеть, гораздо меньше. Жена, слава богу, привыкла к этому, а потом дети скучать не дают. В конце июля — начале августа вот уже третьего рожаем.
— Прекрасно! Станете многодетным папой.
— Да, по закону стану (смеется). А пока я всего лишь воскресный папа. Выходные только там, в Петербурге, с семьей, да и то не каждые. Это для меня, признаюсь, настоящее расстройство. Причем, знаете, — переезд семьи в Москву совершенно не решает эту проблему. Например, с пленарного заседания я приезжаю в лучшем случае в 11 часов вечера, сами понимаете, дети уже спят.
— Вы говорили, что в Госдуме будете работать с законами в области здоровья, в области борьбы с табаком. Расскажите о законопроектах, которыми вы сейчас занимаетесь.
— Так или иначе, мои инициативы в названной вами сфере будут носить, скорее, рекомендательный характер, потому что я не вхожу в комитет, который этим занимается. Сейчас будет обсуждаться законопроект о повышении акцизов на алкоголь, о повышении ответственности за продажу несовершеннолетним алкоголя. Я рад, что в ближайшее время эти законопроекты будут приняты. Причем уверен, что будет принято большинством. Это давно пора сделать, учитывая, что Россия одна из самых пьющих и курящих стран мира.
— Но вы же знаете, что в Госдуме есть сильное табачное лобби. Сталкивались уже с ним?
— Нет, еще не сталкивался, но знаю, что оно существует.
— И алкогольное тоже есть.
— Да, и оно тоже. Ну, и что с того?
— Вы готовы к борьбе с ними?
— Ну, это не борьба, не на ринг же выходить, не драться. Борьба на этапе обсуждения в кабинетах, вот там борьба. Возможно, в момент принятия самого закона. Я уверен, что законопроект по алкоголю, будет приниматься абсолютным большинством. Разве что,
— Есть еще законодательные инициативы, над которыми вы работаете?
— Еще одна инициатива касается иностранной рабочей силы, которая нужна на период подготовки к олимпиаде в Сочи. Очень много народу приедет. Этот закон будет регулировать эту сферу, но он носит временный характер.
— По вашему мнению, известность скорее помогает в новой работе или наоборот?
— Знаете, я если уж говорить откровенно, то определенно человеку новому необходимо время, чтобы влиться в эту колею, работу. Гораздо проще тем людям, которые, так или иначе, уже работали в коридорах власти, муниципальной или региональной. Или были депутатами. Мне тяжелее осваивать, потому что это резкий поворот в моей жизни, и времени на это требуется несколько больше, чем другим.
— И
— Да нет, знаете все люди самодостаточные, известность большая или маленькая…не мешает никак.
— Кабинет вы сами выбирали?
— Да нет, дали по разнарядке. Я
— кнопками канцелярскими не отмечаете…
— Нет, не отмечаю. Не до сентиментальностей! (смеется) Хотя, так или иначе магниты у меня остаются после поездок, вешаю на холодильник. Так вот, в основном есть общественная нагрузка. Зато страну увидишь, людей слышишь, это хорошо.
— Депутаты периодически попадают в скандалы. У вас была политическая дискуссия с оппозиционером Яшиным…
— Да разве это скандал? Не буду считать, что это скандал.
— Ваш комитет занимается, в том числе и молодежной политикой. А партия «Единая Россия», в которой вы состоите, скажем так, имеет неоднозначную репутацию в активной молодой среде, в том числе у
— Чем труднее, тем интереснее. Вообще, я не знаю, кто у молодежи сейчас имеет вес. Если спросить их, они могут сказать, против кого они выступают, в том числе, против какой партии. Но при этом не ответят, за кого они и по какой вообще причине. Очень многие молодые люди, выступающие сегодня противниками власти, зачастую делают это из так называемого молодежного нигилизма: «Все делают, и я делаю». Это же интересно! Очень просто выйти с транспарантом, покричать, пожечь костры. Вот это талант! Я сейчас не обо всех говорю, конечно, есть молодые люди, которые действительно
— Кстати, об оппозиции и митингах. Вы принимали участие в
— Да, но это были больше мероприятия, приуроченные к
— Недавно Госдума утвердила ужесточение ответственности за нарушения в ходе организации митингов. Вы голосовали «за»?
— Да.
— Это было ваше внутренне продуманное решение или вы последовали директиве фракции?
— Знаете, там есть одна коллизия, за которую все цепляются — несоответствие штрафов за нарушения на митингах наказаниям за совершенные уголовные или другие административные правонарушения. Людей больше всего именно это и волнует. Именно на этом несоответствии против этого закона и играют. У меня большие сомнения по поводу того, что полиция будет огульно хватать тысячи людей и штрафовать их по максимуму, как предусматривает закон. Я очень сомневаюсь. Скорее, закон направлен на обуздание лидеров оппозиции, которые должны задуматься над тем, к чему они призывают массы народа. И я буду сильно разочарован, если окажется, что это не так.
-То есть вы голосовали принципиально за, так как считаете этот закон важным…
— Сегодня в большинстве случаев противники власти воздействуют на умы людей без предложения замены, альтернативы, лишь осуждая. Это очень выгодная позиция. При этом я не слышал
-То есть вы считаете, что в целом оппозиционное движение не имеет положительной стороны?
— Мне задал вопрос один из ваших коллег — о том, до какой степени надо митинговать. Я ответил, что, раз уж ты вышел, то митинговать надо до результата. Но они меня, может, не поняли: я имел в виду, что результат разный бывает, и положительный, и отрицательный. Что происходит: выходит огромное количество людей, и впереди идут лидеры — а они же в основном идут впереди — призывая к
— Вы считаете реакцию властей на рост оппозиционных настроений правильной?
— Вы сами видели последние митинги и могли оценить объективно, что полиция охраняла порядок, никак не вмешивалась и агрессию не проявляла. Даже те случаи, когда сотрудники полиции прибыли в больницу с разбитыми головами, они тоже
— Есть ли условия, при которых вы считали бы возможным для себя участие в работе оппозиционной партии?
—
— Вы общались с ним по этому поводу?
— По этому поводу — нет.
-То есть вы такую перспективу для себя исключаете?
— Почему же? Не скрою, что в целом я готов создать некое молодежное движение, но я не считаю, что уже пришло время. Я уже посылал соответствующее предложение, на него был дан ответ. Более подробно об этом рано говорить.
— Вы не считаете, что это будет структура, похожая на «Молодую гвардию «Единой России» или движению «Наши»?
— А что плохого в «Молодой Гвардии»? Был комсомол в свое время, были октябрята. Все это были возрастные объединения, которые собирали молодежь и давали им
— Мутко остался в новом кабинете на своем кресле. Вы согласны с этим решением?
— Думаю, что Президент очень тщательно обдумал решение о назначении предложенных кандидатур на посты министров. Большой опыт и профессионализм позволили Виталию Леонтьевичу остаться на этой должности.
— Вы были бы готовы возглавить министерство?
— Нет, не готов. Министерское кресло это не только умение, но и политический опыт. Тут скорее нужны организаторские способности. Вот Мутко имеет непосредственное отношение к спорту, руководил футбольным союзом, он успешный управленец.
