В первый раз я увидела их в детстве, школьницей, — пожелтевшие бумажные треугольники, перевязанные бечевкой. Мама достала их из бабушкиной шкатулки — той самой, что она ребенком захватила с собой при спешной эвакуации из блокадного Ленинграда. «Письма с фронта», — объяснила мне мама.
О войне написано и снято очень много. Но почти в каждой семье хранятся свои свидетельства —
В первый раз я увидела их в детстве, школьницей, — пожелтевшие бумажные треугольники, перевязанные бечевкой. Мама достала их из бабушкиной шкатулки — той самой, что она ребенком захватила с собой при спешной эвакуации из блокадного Ленинграда. «Письма с фронта», — объяснила мне мама. И вот уже больше 10 лет, как нет на земле ее самой, в 16 лет получившей медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». И теперь уже я достаю из бабушкиной шкатулки фронтовые письма моих незнакомых родных — дедушки Николая Безрукова, дядей Виталия и Анатолия. Усаживаю рядом
«Дорогой и любимый мой Лидок! Любимые дети мои Женюрка, Алюся, Витаська и Толя! Пишу с дороги, едем на фронт бить проклятого фашиста. Не сомневайтесь, дорогие мои, что разобьем, следа от него не оставим и совсем скоро вернусь я домой, к вам... Как вы доехали до места? Как встретили вас местные жители? У меня среди солдат есть уроженцы Удмуртии, очень надежные бойцы. Из разговора с ними я понял, что их земляки — люди приветливые и
Датировано письмо сентябрем 1941 года. Оно так и осталось единственным письмом от дедушки.
Его самое первое письмо датировано январем
«27/1–43. Здравствуйте, мои дорогие мама, Алюся и Витася! Шлю я вам свой боевой красноармейский привет и желаю вам всего хорошего в вашей жизни. Вы мне пока не пишите. Мы едем в (вымарано военной цензурой. — „
Через пять дней, на заглавном листке книжки «Сергей Миронович Киров». Буквы прыгают:
«3/11–43. Я сейчас нахожусь в маршевой роте и адреса пока не имею. Нам выдали теплое обмундирование, валенки. Так что, сдается мне, скоро будем участвовать в боях с ненавистной фашисткой сворой. Близок час, когда мы очистим всю нашу землю от врага. Мама, как твое здоровье и как ты себя чувствуешь? За меня не беспокойся. Я чувствую себя хорошо. Мама, мы еще увидимся и заживем хорошей жизнью. Анатолий».
Он был мечтателем, рассказывала мне мама. В детстве экономил на школьных завтраках, чтобы купить фотоаппарат. Хотел «заснять красоту окружающего мира» — так и говорил.
«28/
До передовой он не доехал. Их эшелон разбомбили по дороге на фронт. Любимый фотоаппарат Анатолия моя мама вынуждена была продать в голодные послевоенные годы. А зимой
«23 февраля 43 г. Здравствуйте, дорогая мамочка, Алюся! Пишу вам первое письмо с места. Добрались мы благополучно. На другой день по прибытии нам выдали обмундирование. Свое все оставили в бане. Кормят нас три раза в день. Мне хватает. Дорогая мамочка, не беспокойся за меня, береги здоровье. Дорогая мамочка, пиши как можно чаще ввиду того, что нахожусь далеко от вас и письма доходят плохо. Напишите, куда попал воевать Колька Дашин и Колька Зорин. До свидания. Любящий вас Виталий».
«Здравствуйте, мои дорогие! Шлю свой боевой гвардейский привет и желаю всего хорошего в вашей жизни. Твое письмо, Алюся, я получил, оно меня очень обрадовало… Дорогая мамочка, береги свое здоровье, не расстраивайся, после войны заживем новой счастливой жизнью. Дорогая Алюся, береги маму, всячески помогай ей. Любящий вас Виталий. 1 марта. Фронт».
Была еще открытка, датированная февралем
Похоронку на Виталия мои мама и бабушка получили уже в